Морской царь. Евгений Таганов

Калчу ответила на расспросы о своих детях и родителях, после чего, наконец, приступила к делу:

      – Ты всех нас отравил словами о включении в орду чужих племен, которые сделают нас непобедимыми. Вот теперь бери нас и владей!

      – То есть как – владей?! – опешил от ее слов князь.

      Сидящие рядом улусные тарханы с непроницаемыми плоскими лицами одобрительно кивали головами в знак своего согласия с главной командиршей.

      – А вот так! Мы ушли из Большой Орды и решили выбрать себе своего кагана. Но с пятью тысячами воинов орда слаба и может быть покорена более сильными племенами, поэтому нам лучше слиться с твоим войском. А так как ты сам подчиняться никому из нас не станешь, то тебе и быть нашим новым каганом.

      Далее из разговора выяснилось, что в Большой Орде Калчу и бывших с ней у Хемода тарханов обвинили за союзничество с Дарником в трусости и предательстве, и им оставалось либо сдать булавы и превратиться в «пастухов», либо стать Черной Ордой изгоев, которой никто не помогает. Одно из тарханств выбрало долю «пастухов», четверо поддержали улус Калчу, и вот теперь они все здесь.

      Рыбья Кровь был совершенно обескуражен сей кутигурской простотой.

      – А если бы вы пришли, а меня здесь нет: умер или в поход ушел? Почему нельзя было сперва послов ко мне заслать?

      – Все случилось так быстро, что у нас просто не было времени. А еще мы боялись, что послам ты откажешь. А когда увидишь нас всех, то отказывать тебе будет труднее, – невозмутимо объяснила Калчу.

      – Но ты же сама понимаешь, что так просто все не делается, – в растерянности продолжал укорять князь.

      Калчу все прекрасно понимала, поэтому предпочла не ввязываться в ненужный спор: главное сказано – остальное можно обсудить и позже.

      Пять тысяч воинов с их семьями составляли не менее тридцати тысяч человек и ста тысяч крупного и мелкого скота. Поэтому получалось, что не они отдают себя во власть князя, а скорее его со всем войском принимают под свое крыло, хотя на словах все звучало наоборот. Это понимали и дарникские воеводы, при гостях не выражавшие свое мнение. Отыгрались они на князе уже при возвращении в Дарполь:

      – У кутигуров каганами становятся только самые знатные тарханы, при первом недовольстве они сбросят выборного кагана и устроят большую резню всем чужакам.

      – Ратники обязательно будут говорить, что князь через каганство захотел их всех превратить в окончательных рабов.

      – Объединяться с ними – значит превращаться во врагов Хазарии.

      – Может, у них просто все запасы кончились. А у нас у самих во всем недостаток, зачем нам еще эти нахлебники?

      – Если их пустить в город, то в случае любой драки кутигуры нас всех перережут.

      – Большая Орда Черную Орду в покое не оставит, обязательно явится, чтобы ее и нас заодно себе подчинить.

      – Если ты, князь, станешь их каганом, где будешь жить: в их юрте? Или их тарханы будут торчать у нас в городе?

      – Кутигуры