Поиграй со мной. Владимир Юрьевич Василенко

глаза посреди ночи, Виктория Семеновна с полуслова, словно завершая начатое во сне, продолжила: «…грохнули кого-то и подсунули под два инфаркта»… Это же очевидно! Господи. Отмывают же деньги. Отчего не отмыть труп? А он?.. Что он?.. На каких условиях?.. Или все проще? Подмена безо всякого криминала… его идея… Зачем?..

      Разволновавшись, Виктория Семеновна тихонько поднялась, прошла на кухню. Плотно притворив за собою дверь, включила свет, нашла пузырек в аптечке, накапала в ложку… Приходя в себя, постояла перед темным, отсвечивающим кухонной лампой окном. Взгляд упал на дочкину книжицу, валявшуюся на полке. Развернула… Парочка рептилий во фраках, любезно кружащих друг вокруг друга: низко кланяясь… заглядывая друг другу в глаза…

      Встреча проходила

      В доме крокодила,

      Было в меру сыро и тепло.

      Стороны признали

      Всех, кто ползал в зале.

      Чавкало, хрустело и текло.

      – Виктория, плохо?.. – приоткрыла дверь баба Вера.

      – Мама, ничего… уже нормально, – Виктория Семеновна отложила книжку. – Мама…

      – Спрашивай, Виктория. Что ты хотела?

      – А отец… Ты что-нибудь знаешь?.. Неужели никогда не хотелось?.. Ты так его ненавидишь?

      – В моем возрасте дай бог сил хоть на любовь… к вам с Никой… какое там ненависть… Единственное, что узнала… и то не сразу, после, от людей… в Москву подался. Пошел по дипломатической линии. Что не мудрено.

      – Нике сказала, мне нет… – положила Виктория Семеновна руку на дочкину книжку.

      – Ника спрашивала…

      «Память – из черных дыр… – подумала Виктория Семеновна, усаживаясь перед телевизором в брошенной квартире… – не можешь вспомнить, а оно – там, в черной дыре, в коконе, свернуто: однажды на ровном месте берет и выходит на свет… Зачем?..»

      – …Мама, меня сегодня в комсомол приняли, – услыхала Зоя Владленовна дочкин голос в прихожей, совершенно на ровном месте: эта ее, Владки, манера возникать бесшумно, без малейшего шороха…

      – Наконец-то… – проворчала мать, а вслух спросила: – Фамилией не интересовались?

      – Не-а… а что там у тебя… вкусненькое…

      – Не таскай. Иди мой руки.

      – Что им фамилия? Ты, мам, живешь первобытнообщинными представлениями.

      – Посмотрим, какими ты будешь жить… через двадцать пять лет… Убери руки… полную, я сказала!

      – Хочешь, чтоб я стала, как шарик?

      – Вот не вырастут… шарики… будешь знать… Ну, что? Повод для волнений – в прошлом?.. Приняли-таки.

      – По-моему, больше ты волновалась.

      – Ну, конечно… Кто же еще. Институт на носу. Год пролетит, глазом не моргнешь. Поставь зеркало… Дотянула. Что, нельзя было сразу, со всеми?

      – Мам… ты, ей-богу…

      – А мне на каждом родительском… два года почти, не ей-богу?.. И, главное, прямо ж не скажут, а все, что можно и нельзя наскребут по сусекам, и при всех: нате, люди добрые, слушайте, радуйтесь… Одна Владлена на всю школу… А так все ангелы… Сиди! Я для кого готовила? Еще скажи: не вкусно…

      – Вкусно.

      – То-то