Развод. Ты предал семью. Анна Гур

с Аббасом…

      Но следующая фраза моего мужа рушит все мои надежды, все стремления.

      – Сложно признать, но, кажется, я выбрал не ту женщину. Совершил ошибку…

      Все слова, которые я хотела сказать, вылетают из головы, потому что Назар верит… Он верит всем, кроме меня!

      – Так просто, да, Назар?

      Упираю в него взгляд и чувствую, как колет зрачки.

      – Так просто отказываешься от меня и всего, что было между нами?

      Прикрывает веки, у него скулы заостряются, и кулаки сжаты. Такое ощущение, что он сдерживает себя, сдерживается от того, чтобы не слететь с катушек, не разнести здесь все.

      Однажды такое уже было. Совсем недавно в холле пришлось сделать ремонт, потому что Усманов пришел в бешенство из-за взрыва на верфи, который, как выяснилось, организовали его конкуренты, чтобы сместить компанию мужа с рынка.

      Я пришла домой и увидела разруху, остолбенела, заметив Назара, сидящего на лестнице, костяшки на его руках были в крови.

      Помню, что бросилась к нему, не поняла, что произошло, обняла, прижала его к себе, и очень скоро мое тепло и ласка вылились в горячий секс…

      Помню, как с трудом перевела дыхание и пришла в себя, заглянула в светлые глаза Назара и тихо прошептала:

      – Я чувствую твою боль, дорогой, что произошло?

      – Конкуренты. Подставляют. Сильно. На верфи случился взрыв, погибли ни в чем неповинные люди…

      Прикрываю рот ладошкой и тихо выдыхаю:

      – Назар…

      А он мне в глаза смотрит, и там такая ярость просыпается.

      – Я знал погибших, Сати, я их семьи видел, помню, как рады были, когда на встрече с сотрудниками я обещал, что заработок повысится, а теперь… теперь эти люди остались без кормильцев…

      Больше я ничего не сказала, просто молча обняла его…

      Впервые я тогда видела следы ярости Усманова, более того, в тот момент страсти он брал меня почти без передышки, спуская отголоски своей ярости, показывая, что все, что говорят о жесткости моего мужа, – правда…

      Возможно, тогда я и забеременела…

      А сейчас…

      – Назар… – вновь выдыхаю, пытаюсь достучаться, надеясь на что-то, но…

      Усманов цедит зло:

      – Что ты делала вчера в моем кабинете, жена?!

      А я в полнейшем шоке гляжу на него, вспоминая, что, действительно, вчера заходила туда, как в любую из комнат нашего дома…

      Но Назар давит дальше:

      – Задам вопрос иначе. Почему ты слила информацию с моего компьютера?!

      Меня так поражают слова Усманова, что я просто дар речи теряю, не верю, что он даже не хочет услышать мои оправдания, он мне только в вину ставит, обвиняет. И что-то у меня в груди ломается.

      Чувствую эту боль, эту пульсацию. Мне словно в душу плюют, потому что мне всегда казалось, что, что бы ни случилось, что бы ни было, супруги должны объясниться, поговорить, попытаться понять друг друга, а Усманов… он здесь и сейчас будто палач и судья в одном лице, зачитывает мне приговор.

      – Накажи ее, Назар! Обрушь позор на всю ее семью! Ты в своем