Дом без ключа. Алексей Азаров

перебирает рубашки, белье. На дне находит плоскую коробку, оклеенную лоснящейся, шелковистой кожей. Нерешительно вертит ее в руках.

      – Что здесь?

      Жак-Анри слегка смущен.

      – О, пустячок… Маленький подарок.

      – Откройте.

      В коробке на белом атласе – хрустальные флаконы. «Лориган-Коти» с золотыми притертыми пробками, лучший образец довоенной продукции фирмы. Предмет самой изысканной роскоши, подлежащий, вне сомнения, обложению пошлиной. Таможенник доволен – золото, дорогие духи, за них придется заплатить! Жак-Анри читает его мысли, как свои собственные: «В то время как Франция экономит каждый су и платит бошам такие репарации, находятся некоторые…»

      Кроме рубашек, галстуков и злополучной коробки, в чемодане только носки и белье. Все от хороших поставщиков.

      К самому чемодану таможенник интереса не проявляет, злорадно ждет, пока Жак-Анри отсчитывает кредитки. На лице его написано: «Дорого же обойдется тебе, дружок, подарок для твоей курочки!»

      А у Жака-Анри спина мокра от пота…

      До самой Женевы он сидит, полуприкрыв глаза, и слушает свое сердце. Оно, как видно, начинает сдавать; да и мудрено ли – сначала Испания, потом концлагерь, и вот уже три года в Париже…

      В Женеве дождь. На ступеньках вокзала Корнавен Жак-Анри поднимает воротник пиджака и медленно оглядывается. Спешить некуда. По мосту через Рону он идет к Старому городу, ощущая за спиной пустоту. Женева не Париж – новый Вавилон, кипящий страстями. Париж и при немцах шумит – в полдень переполняются кафе; под зонтиками уличных бистро голоногие девчонки тянут из бокалов разбавленный – дань войне! – оранжад и договариваются о свиданиях; толпа течет, оседая на скамейках бульваров.

      Женева в полдень пуста. Жак-Анри бредет через мост и слышит стук своих каблуков. В туалетной комнате на вокзале он избавился от корсета, уложил его в чемодан и теперь чувствует себя как никогда легко. В камере хранения ему выдали взамен чемодана квитанцию на имя Лео Шредера, и он уплатил за неделю вперед.

      Он идет и отдыхает – в первый раз за много месяцев…

      …Ровно в три Жак-Анри сидит в кафе и ждет заказанный бульон с бриошами. Кафе не кажется процветающим – маленькая стойка, полдюжины столиков с бумажными скатертями. В таких по вечерам любят собираться шахматисты. Жак-Анри, будь его воля, предпочел бы ресторан «Вехтер» на Вокзальной площади в Берне, где столики укрыты в глубоких стенных нишах и где кухня, пожалуй, одна из лучших в Швейцарии. В прошлом году его встречали именно там, но сейчас у него нет времени на поездку в Берн. Жаль: в «Вехтере» такие изумительные сыры, что даже Жюль вспоминает их с удовольствием.

      Роз, как всегда, точна. Жак-Анри целует ее в щеку и предлагает, точно они виделись утром:

      – Кофе? Или чай со сливками?

      У Роз на щеках ямочки. Волосы падают на лоб, и она то и дело поправляет их тонкой рукой. Лак на ногтях у нее ярок как кровь – под цвет губ.

      – Ты давно ждешь?

      – Не очень…