Большая книга ужасов – 91. Елена Арсеньева

словно пыталась мне что-то внушить.

      И до меня наконец дошло… Ведь братец потащился в том направлении, где находилось отвратительное дерево, к которому он прикреплен пуповиной!

      – Древо зла? – спросил я осторожно.

      Мила горестно закивала.

      – Вот оно что… – пробормотал я потрясенно. – Значит, моя… ну, значит, та старуха, которую пронзило своей веткой Древо зла, ни в чем не виновата?

      Мила решительно замотала головой:

      – Миламиламиламила! Миламиламиламила!

      – Но как же… – начал было я, но тут Пепел рявкнул:

      – Хватит брать интервью у респондента, который толком не может ответить!

      Ситуация была, честно говоря, трагическая, но я не удержался от истерического хохота.

      Ну Пепел! Во дает!!!

      Он удовлетворенно хмыкнул, но тотчас сердито буркнул:

      – Нам надо искать Коринку, ты что, забыл?!

      Он заметался, нюхая землю, но тут Мила схватила меня за руку своими холодными пальчиками и зачастила:

      – Миламиламиламила!

      Ее глаза сияли, бледные губы улыбались, и я понял:

      – Ты знаешь, где Коринка?

      Мила кивнула.

      – Пепел, угомонись, она нам покажет. Пошли скорей!

      – Не пошли, а побежали! – безапелляционно приказал Пепел, и мы побежали.

      В смысле побежал я, потому что Пепел буквально ввинчивался в пространство, а Мила летела впереди, изредка оглядываясь с ободряющей улыбкой.

      Внезапно Пепел шарахнулся в сторону, оглянулся и сердито оскалился на меня: стой, мол!

      Я послушно замер, Мила резко порхнула вверх, и мимо нас пронеслись какие-то существа. Честное слово, сначала я решил, будто кусты, которые только что мирно стояли рядом с тропинкой, вдруг ожили и сорвались с места. Но это оказались не то люди, не то обезьяны. Они бежали на четвереньках – на руках и ногах! Волосы их были оплетены травой, а спины… спины густо поросли ветками, и на бегу эти ветки складывались, прилегая к телу, как спинные плавники у рыб, идущих по стремнине, а когда странные существа останавливались, ветки снова распрямлялись. Нет, это не обезьяны: у них оказались человеческие лица: молодые, старые, детские, красивые и некрасивые, но очень выразительные. Сейчас на всех этих лицах отражался сильнейший ужас, и когда существа вдруг замерли, мне показалось, что они готовы всей кучей наброситься на нас. Однако Мила помахала им, и испуганно-враждебное выражение сменилось растерянными и словно бы неловкими улыбками. Видать, редко этим людям-кустам приходилось улыбаться!

      Меня больше всего ужаснуло то, что некоторые из них тащили детские коляски: старые, грязные, сломанные, с колесами, прикрученными травой. В колясках копошились младенцы – малыши, поросшие маленькими кустиками.

      Господи боже ты мой! Впервые в жизни захотелось перекреститься… Знать бы только, как правильно это сделать!

      Тем временем люди-кусты собрались кучкой и замерли на обочине, растопырив свои ветки и полностью прикрыв ими лица – только глаза проблескивали сквозь листья, словно яркие разноцветные ягоды.

      – И в мыслях не было, – ахнул Пепел, – что здесь еще какие-то человекообразные