Путь Рюноскэ. Микаса

присел и накрыл голову лапами:

      – Гонец нашего князя?

      Квар ткнул его кулаком в бок:

      – Ох и дурак же ты, братец. У людей свой князь. Не наш. А мы с тобой молодцы, не просто мальчишку изловили, знатную особу. Как думаешь, отец нас похвалит? Да и князь награду отвалит, верно?

      Видя, что его слова вызвали у водяных уважение, Рюноскэ нахмурился и топнул ногой:

      – А ну отвечайте, недостойные, как посмели вы схватить княжеского посланца?

      Квар махнул лапой:

      – А вот так: цап-царап. Ну не расстраивайся. Твой князь до тебя не доберётся, а наш будет рад такому пополнению своего зверинца.

      – Зверинца? – вся напускная гордость слетела с мальчишки, и сердце его ухнуло куда-то вниз, задергалось, запуталось среди внутренностей – в животе заныло.

      Квар потянул его за полу кимоно:

      – Ну пойдем, пойдем… Есть охота, спать охота, – он зевнул, – поздно уже. Посидишь у нас в сарае, а как свечереет, отведём тебя в столицу, в княжеский зверинец. Там жить хорошо: кормят сытно, поговорить есть с кем. Людей, правда, кроме тебя нет, но ваши земные есть: бык, пара овец и один старый осёл. Он, кстати, тут у нас слывет большим поэтом, такие хокку сочиняет, закачаешься. Вот жаль, коней нет. Они такие… – он закатил глаза и добавил с придыханием, – красивые.

      – Осёл пишет стихи? – Рюноскэ вытаращил глаза.

      – Ну не пишет, конечно, у него ж копыта. Сочиняет, рассказывает, а специально приставленный каппа записывает.

      – Рассказывает?

      – Ну да. А чего ты удивляешься? Здесь, в стране водяных все разговаривают на одном языке. Ты же нас понимаешь? Ну вот. И осла поймешь.

      Каппы привели мальчика в деревню. Там было пусто. «Ну конечно, – подумал мальчик, – каппы предпочитают ночь, а сейчас уже вовсю рассвело. Утро для них, как поздний вечер для нас. По домам, наверно, разбрелись. Спят». На покосившихся заборах то тут, то там красовались картинки, некоторые новые, а некоторые совсем полинявшие от солнца и дождей, видать, висели тут годами. На всех картинках было одно и тоже: выдры с оскаленными мордами и окровавленными клыками или каппа, что поднимал над головой дубинку, а одной ногой опирался на кучу хвостатых тушек. Иероглифы на картинках призывали: «Все на борьбу с выдрами!» или «Вступайте в отряды охотников!» Мальчик остановился, чтобы прочитать.

      – Да пошли уже, чего встал? – один из братьев подтолкнул его в спину.

      – А что это у вас, – Рюноскэ ткнул пальцем в листок с призывом: «Защити свой дом от выдр!» – война, что ли?

      – Ага, – кивнули оба каппы, – война с выдрами. Мы ж тебе сказали, что мы княжеские охотники.

      – Мы, это как его, – один из них, скорее всего Квир, почесал клюв, – охраняем… – он ещё раз почесался, – а чего мы охраняем, братец? Я слово забыл.

      – Рубежи, балда.

      – А, да. Вот эти самые рубежи, ну в смысле берега речки, мы и охраняем. А тут ты… Вот мы тебя и поймали. Здорово, правда? – он широко улыбнулся, глаза его от этого сузились, расползлись гусеницами в стороны.

      – Выдры на вас напали?

      Рюноскэ всегда