Резюме. Алексей Беликов

и всё держал под контролем: свой вес, свою семью, нас и свои доходы.

      Но дважды в год он становился самим собой, это приходилось на весну и осень и совпадало с сезоном утиной охоты.

      Он планировал и на гусей, но гуси умные, живут по 70 лет, за это время успевают хорошо изучить людей и их повадки и близко к себе никого из них не подпускают, тем более с запахом!))) Но об этом дальше.

      Директор охотился на уток, и каждый на работе побывал с ним на охоте не по одному разу, и каждый раз никто не хотел.

      Меня это удивляло, я видел, с каким воодушевлением он рассказывает об охоте, с каким нетерпением он ждёт начала каждого сезона, и поэтому, когда он осенью предложил поехать вдвоём, я сразу согласился.

      Мы сели в джип, набитый ружьями и пластмассовыми утками, и поехали к озеру, которое финны называют морем, а мы Ладогой!

      По дороге он остановил у магазина, я хотел пойти вместе с ним, но директор сказал, что сам всё купит, я попросил его купить мне сигареты.

      Перегрузив из тележки в багажник всё самое лучшее и дорогое из того, что было в магазине, мы, позвякивая ящиками с провизией, тронулись нетерпеливо дальше в путь.

      На причале нас ждал директорский катер с мотором, мы перезагрузились, и я сел за руль на корме, как мне и было велено.

      Я лишь успел оглянуться на причал, как передо мной уже вытянулась рука со стаканом, свой он успел проглотить и сидел, облизываясь.)

      Кстати, я забыл сказать, что сам он не пил никогда, иногда на охоте.))))

      После второго стакана, и так все три дня мы охотились.

      До меня в предыдущие охоты было принято сидеть в засаде в заводи, спрятавшись в островных камышах. Высаживали на воде пластмассовых уток перед собой и пили за добычу, покачиваясь на волнах.

      Пластиковые копии добычи качались тут же в такт волне.

      Живые замечали своих с воздуха и, понимая, что тут безопасно, садились рядом с ними на воду и часто тут же падали замертво при попадании стрелком из камышей.

      Отговорюсь сразу, я ни одной утки не убил, ни одной, не смог, прицел был сбит ещё у самого причала.)

      После первой же ночёвки на острове, когда мы, проснувшись, с трудом оторвались от вмёрзшего в одежду льда и вырубили из него палатку, то сразу «натощак», не мешкая, сели в засаду.

      Через час я не выдержал, открыл бутылку и после недолго уговорил директора плыть дальше посмотреть другие места.

      А ещё через полчаса, когда я открыл вторую, картина засады была забыта окончательно.

      Задрав нос на мощном моторе, наш катер носился вдоль всего побережья, преследуя неуспевающие взлетать клинья перелётных птиц.

      На носу катера в полный рост, заваленный по колено утиными тушками, и с двумя ружьями наперевес стоял директор и палил с двух рук картечью. Я сидел на моторе, стараясь не уронить директора в воду на резких поворотах, когда мы резали углы траекторий взлёта птиц.

      Сидящие в камышах нередкие рыболовы о****али от всего происходящего и уворачивались от пуль. Иногда они что-то кричали, но за грохотом пальбы и шумом