Золотой вепрь. Владислав Русанов

от чего веснушки стали казаться коричневыми, пятная его нос и щеки, словно шкуру южного кота. – Кого первого? Ну, давай! Не стесняйся!

      Гуртовщики переглянулись. Не зашла ли шутка слишком далеко? Одно дело поприставать к девчонке, путешествующей в одиночку, – возможно, они и не желали ей ничего дурного, просто подогретая вином удаль требовала поступков, которыми можно было бы после хвастаться перед оставшимися дома товарищами, а совсем другое дело – переть против вооруженного и настроенного очень уж решительно незнакомца. Даже если всем скопом навалиться, кого-нибудь да полоснет клинком. Вон, взгляд какой бешеный!

      Масла в огонь подлил хозяин мансиона.

      Он выскочил из кухонной двери и, размахивая засаленным полотенцем, бросился между спорщиками.

      – Ишь, чего удумали! Не позволю драк затевать! Сей же час стражу позову! Головы дубовые! А вы, милостивый государь, – он повернулся к рыжему, – не взыщите сурово. Чего с них взять? Деревенщина!

      – Деревенщину учить надо! – дернул щекой парень.

      – Да что вы, господин хороший?! – всплеснул руками трактирщик. – Ну, выпили мужики лишку…

      – Кто это выпил? – зарычал кудлатый гуртовщик, но седой схватил его за рукав, потянул к себе, что-то зашептал в ухо, делая страшные глаза.

      – Выпили мужики, – продолжал хозяин. – Пошутить решили! Согласен, плохо это. Благородные господа так не шутят. Так мы туточки в глуши живем – Вельза не Аксамала… Но они ж не со зла…

      – Точно! – Старший погонщик отпихнул настырного бородача себе за спину. Степенно откашлялся. – Ты… Вы, это, господин хороший, не серчайте. Не сурьезно он. Кровь нам без надобности.

      – Да? – Рыжий и не собирался опускать меч. – Не сурьезно? – передразнил он мужиков.

      – Само собой! – горячо заверил его седой. – Пошутили мы… Ясен пень. Мы сейчас уже уходим.

      – Вот-вот! Убирайтесь к своим коровам! А то ишь, чего удумали! Постояльцев мне пугать! – махнул полотенцем трактирщик.

      – Уже уходим. Звиняйте, ежели чего не так. И вы, господин хороший, и ты, красавица.

      Погонщик даже изобразил неуклюжий поклон. Повернулся и могучим толчком направил кудлатого к выходу. Третий гуртовщик быстренько смахнул в сумку уполовиненную ковригу хлеба, швырнул сверху круг копченой колбасы, опасливо стрельнув глазами по сторонам, допил вино прямо из кувшина и побежал догонять товарищей.

      Парень несколько мгновений смотрел им вслед, а потом резким движением загнал меч в ножны:

      – Охота была честную сталь о всякую сволочь марать!

      Он одернул дублет и повернулся к Флане:

      – Меня зовут Боррас. Я – наемник. Хочу попытать счастья в тельбийской войне.

      Флана окинула взглядом его чистую, но далеко не новую одежку, непокорные волосы, обгоревший на солнце нос и улыбнулась. Паренек наверняка из небогатой семьи. Может быть, даже дворянин, хотя вряд ли… Скорее всего, младший сын ремесленника или аксамалианского купца средней руки. Что ж, на таких ребятах едва ли не вся Сасандра держится.

      Боррас понял ее улыбку