Ворлок из Гардарики. Владислав Русанов

зависит. Дескать, скажет словечко, и один правитель от короны отречется, а другой – на трон взойдет. Лучше бы проводил дни в молитвах и благочестивых размышлениях.

      Как только Позняк терпит? Наверное, не хочет обижать Гюнтера. Ведь это ни в какие ворота не лезет, если гости начнут спорить и ругаться при хозяине. Ведь тот, бедняга, не сможет поддержать одного супротив другого. Зачем же ставить капитана корабля в неловкое положение? Нехорошо это…

      А кто это там шумит?

      Вратко вздрогнул и тряхнул головой, отгоняя неторопливые мысли.

      Прислушался.

      «Морская красавица» – корабль не великий. Чуть больше десятка сажен между штевнями. Но, стоя у бушприта, не так легко расслышать, если кто-то беседует неподалеку от рулевого весла. Это если, конечно, разговаривают вполголоса, а не орут как резаные.

      Вратко различил голос отца и быстро подскочил к ограждению фордека. Осторожно выглянул.

      Позняк и Гюнтер стояли друг напротив друга, набычившись и сжимая кулаки.

      – Глаза твои бесстыжие! – сурово выговаривал новгородец. – Как же так можно?!

      – Я тебя высажу в Хедебю! Сказал же, что высажу! – упрямо отвечал германец.

      – Высажу! Сказал тоже! А что мне опосля делать? Кто меня с товаром обратно свезет?

      – Наймешь кого-нибудь! Я что, крайний?

      – Ага! Найму! И половину прибыли отдам! Так выходит? Это честно, по-твоему?

      – Какое мне дело до твоей прибыли?

      – Нет! Понятно! До моей прибыли тебе дела нет! Тебе до чего-нибудь, окромя своей выгоды, есть дело?

      – Есть! – топнул ногой Гюнтер.

      – То-то я и заметил!

      – Заметил он! Подумаешь, глазастый какой!

      – Глазастый не глазастый, а все ж не слепец! Что надо, то вижу!

      – Видит он! Да что ты видишь, морда словенская?

      – Что надо, то и вижу! И не тебе, немчик жирный, меня мордой бесчестить! – Новгородец даже замахнулся.

      Вратко видел, как напряглись плечи стоявшего неподалеку Дитера. Еще чуть-чуть – и кинется в драку. Ежику понятно, на чьей стороне. Но Позняк сдержался, и магдебуржец не двинулся с места – выучка у охранника была отменная.

      – Нет, что ты видишь? Скажи мне! – Гюнтер шагнул вперед, глядя на высокого словена снизу вверх.

      – А вижу, что ты задницу лижешь монаху своему! Поди всю уже обслюнявил!

      – Ах, так!

      – А что? Скажешь, не так?

      – Да ничего я тебе говорить не буду! Рылом ты не вышел, медведь бородатый!

      – Может, я и медведь! Да уж всяко не свинья раскормленная!

      – Значит, я – свинья? Тогда что ты на моем корабле делаешь?

      – А вот и сам не знаю! По ошибке, выходит, попал! И жалею теперь. Думал, с человеком дело имею, а оказалось – с поганым псом!

      Гюнтер скривился, будто собирался заплакать, отпрыгнул на пару шагов. Присел, повел плечами, будто перед дракой.

      – А ну-ка, парни, ко мне! – крикнул он по-немецки.

      Матросы, которые и так