От сомнений к определенности. Опыт врача. Маргарита Габриелян

завоевать весь мир.

      – Что же ты собираешься сделать после того, как завоюешь весь мир?

      – Жить, как ты.

      – Почему же ты не делаешь этого прямо сейчас? Я могу перелечь, здесь много места.

      – Ты прав. Но сначала я должен завоевать весь мир. Мне бы хотелось с тобой увидеться, когда я вернусь. Я никогда не встречал такого прекрасного человека, как ты.

      – Ты не вернешься. Ты слишком занят своими завоеваниями, а жизнь слишком коротка.

      – Что же я могу для тебя сделать?

      – Отойти в сторону, ты заслоняешь мне солнце.

      Александр и Диоген более не встречались. Они умерли в один и тот же день. Александру было 33 года, Диогену – 89 лет. Александр – в далеком Вавилоне, Диоген – в родном Коринфе.

      Но тогда… Хотя вернемся к описываемому периоду моей жизни. Мне удалось помочь многим людям, у которых были проблемы со зрением, слухом, опорно-двигательным аппаратом, желудочно-кишечным трактом. Особенно эффективным оказывалось лечение детей.

      Постепенно расширялись границы возможностей. Ко мне начали съезжаться больные со всего Советского Союза. Люди ехали отовсюду. Мне выделили помещение в самом центре города, недалеко от мединстатута. Было много передач по радио и телевидению, республиканскому и союзному Моими результатами заинтересовался известный детский невропатолог Левон Оганесович Бадалян, которого в мою клинику привел новый министр здравоохранения республики, не скрывавший своего восхищения моей деятельностью. Сам Бадалян был превосходно осведомлен о возможностях иглотерапии. Он тут же предложил мне переехать в Москву, сказал, что можно сделать совместный интересный проект. Но я осталась в Армении. Мне так хорошо работалось! Результаты вдохновляли и воодушевляли. Хотелось достичь большего. Поиски, поиски!

      Я помню, как полировала своими пальцами разные камушки, полудрагоценные кабошоны, на ювелирном алмазном круге в мастерской у друзей, полагая, что это может развить чувствительность моих пальцев, что они станут «зрячими», когда я буду пальпаторно выявлять болезненные зоны у больных. Любой цвет имеет массу оттенков, так одна и та же болезнь протекает совсем иначе у разных людей, даже у родственников. Так что мне не так легко было лечить одновременно многих пациентов. Это совсем не было похоже на сеанс одновременной игры на шахматных досках. Почему я об этом говорю? Больных было много. Я работала как земский врач, но обладающий палочкой-выручалочкой. Приходилось одновременно укладывать по восемь – десять человек. Все разные, со своими реакциями, темпераментами. Они лежат, каждый в своей кабинке, у каждого на тумбочке Библия и свеча. Света электрического не было. Романтика? Нет, стресс. Не дай вам Бог пережить это…

      В Армении тогда были трудные времена – не было ни света, ни тепла. Мы работали при свечах. Помещение, в котором я принимала пациентов, обогревалось японскими бензиновыми печками «Фуджи-ка». У многих возникали ассоциации с блокадным Ленинградом. Зима в том году была лютая.