Укрощение. Леонид Гришин

к уборочной, поэтому работы было много, а рабочих рук мало.

      Меня тянуло быть на природе, на рыбалке, среди людей я чувствовал себя неудобно. Некоторые, не знав о моём недуге, обращались ко мне и обижались, видя, что я им не отвечаю. Думали, что я специально их игнорирую.

      В свободное время я приезжал к прудам и пытался выдавить из себя хоть слово.

      Однажды в августе, когда уборочная закончилась и работы стало намного меньше, у меня появилось свободное время. Я ушёл к прудам и поставил там, как Сабанеев учил, шалаш недалеко от могучего столетнего дуба. Каждый день я пытался каким-нибудь образом восстановить слух и голос… Но у меня ничего не выходило. Я проводил время за рыбалкой, на природе и ни с кем не общался.

      Однажды ночью я спал и мне приснился сон, будто еду с Еленой на мотоцикле. Мне нужно делать левый поворот, а я не хочу его делать, я специально останавливаюсь, и вдруг мне в лицо бьёт яркая вспышка от фар встречной машины. Мой слух поражает резкий звук, мне кажется, я опять куда-то лечу, но в ушах непрекращающийся треск. Я хочу крикнуть Елене, чтобы она прыгала, и вдруг из моего горла вырывается реальный крик: «Елена, прыгай!»

      Я проснулся и понял, что это я крикнул. Треск, который я слышал во сне, не прекращался. В ушах звенели раскаты грома и шелест дождя. Я схватился за уши, закрыл их, и все звуки утихли. Я снова открыл их, и шелест дождя снова был в моих ушах. Я выскочил из шалаша и увидел, что дуб вблизи от моего ночлега расколот. Я догадался, что та вспышка была молнией, и это она расколола могучее дерево.

      Я не мог поверить в то, что я слышу! Представляешь, какая это была радость! Я слышу! Попытался крикнуть: «Я слышу!», и у меня получилось. Я слышал свой голос, от которого уже успел отвыкнуть. Шёл проливной дождь, но я не спешил вернуться обратно в сухой шалаш. Мне приятно было слышать его шелест. Мне захотелось поговорить с кем-нибудь, но никого рядом не было.

      Я дождался рассвета. К этому времени дождь прекратился, тучи ушли, выглянуло солнце, и я даже удочки не стал брать. Я пошёл в станицу к людям. По пути я слушал и наслаждался шелестом травы, пением птиц, стрекотанием кузнечиков. Слёзы лились из моих глаз.

      Первым мне встретился пастух. Я не знал, как к нему обратиться и сказал просто: «Доброе утро». Он ответил: «Доброе утро». Это и правда было самое доброе утро в моей жизни. Я вновь приобрёл голос и слух.

      Я включил радио как только пришёл. Оно, к счастью, работало. Я слышал, как диктор объявлял погоду на сегодня.

      Я почувствовал себя полноценным человеком, оставаясь инвалидом второй группы.

      На зиму я вернулся к себе в Ростов. Пошёл к врачам, врач страшно удивился, что я говорю и слышу. Стал расспрашивать подробно, как это случилось. Я стал говорить, что был на рыбалке, в шалаше спал, вдруг яркая вспышка, потом треск, удары. В нескольких метрах от меня молния ударила.

      – А что ещё было? – допытывался врач.

      Мне не хотелось рассказывать ему о своём сне, но он настаивал, и я признался. Я ему признался, как и тебе сейчас, что я себя