Шпана. Сергей Тамбовский

в моём мозгу обрывки сведений, почерпнутых из краеведческой литературы.

      – А что это вон там справа? – показал я на высоченные элеваторы на берегу Оки, – и причал там у них свой вроде…

      – Ааа, – отозвался Лёха, – это мельница Башкирова, богатеющий купец, мильонами ворочает.

      – Чего бы нам к нему на работу не наняться? – выдавил я ослепительную мысль на поверхность, – глядишь, тоже разбогатели бы.

      – Ну тя точно серьёзно приложило молоньей-то – ты чо, братан, с дуба что ли рухнул? Или опыт работы мельничной какой-то есть? К нему, чтоб на работу наняться, очередь стоит от самой Скобы, там простые работяги по целковому в день зашибают, а у мастеров так и до червонца доходит.

      Я мысленно попытался прикинуть масштаб здешних цен и не смог, поэтому попросил совета у брата:

      – Слышь, Лёха, ты это… не серчай, но я и про нынешние цены ничего не понимаю – на рупь что сейчас купить можно?

      Брат уже ничему не удивился, а просто деловито перечислил, что сейчас можно купить на рубль – 30 батонов ржаного хлеба или 20 пшеничного, 10 фунтов сахару кускового, фунт кофе или чая, 7 литров молока или 3-4 средних размеров речные рыбы. Ну или две бутылки водки, если её нам продадут.

      – Да, немало, – согласился я. – А в ночлежке сколько за ночь берут?

      – Две копейки, по-божески, только у нас и этих копеек нету.

      – А хорошие условия у Башкирова-то, надо будет запомнить, – сказал сам себе я, не ожидая никакого ответа, его и не последовало.

      Мы тем временем одолели расстояние до второго плашкоутного моста и перед нами, трезвоня во всю мочь, развернулся и ушёл вдаль электрический трамвайчик, внутри него и сверху (он двухэтажный был) сидело с десяток гордых собой пассажиров, один презрительно посмотрел на нас с Лёхой и сплюнул на пыльную мостовую.

      – Чой-то он? – спросил я брата, – плюётся, гад.

      – Эх, Санька, если б только плевали, горя бы у нас не было, – в сердцах ответил он, – а так-то и по мордасам выписать могут.

      – А это ещё чо? – указал я на одноэтажное здание с трубой, за которой было устроено что-то вроде фуникулёрчика, как раз вагончик начал подниматься по склону, а навстречу ему спускался такой же.

      – Аааа, – отозвался Лёха, – электрическая станция, а за ней новая игрушка, к выставке устроили для богатеев – если лень на гору топать, значит, можно сесть в такой вагончик и подняться за две минуты. Стоит пятак.

      – Немало, – согласился я, – но мы, может, съездим на нём как-нито… когда лучшие времена настанут.

      – И ещё такой же рядом с нашей ночлежкой, к Кремлю подымается, щас сам увидишь.

      И мы поплелись далее по улице Рождественской, шлёпая своими лаптями по булыжной мостовой. Слева и справа были сплошные лавки, продававшие всё, что можно было найти в мире в этом времени, от китайского шёлка и фарфора до голландских часов и испанского кофе. Приказчики из этих лавок вообще-то предназначались в основном для того, чтобы затаскивать туда проходящих мимо покупателей, но в нас с Лёхой они