Кто мы на самом деле? О бессознательном образе тела. Ирина Соловьёва

гнев как защитная реакция: гнев дает нам силы для выживания в случае опасности. Гнев помогает охотнику, преследующему добычу, и воину в бою…

      А печаль – самый поздний механизм, переживание неисправимой потери. Страх и гнев побуждают нас действовать: убегать или нападать (замирание – разновидность убегания от реальности, это убегание «в себя», в свой внутренний мир). Печаль – пассивное состояние: действовать не надо, уже поздно, и нужно осознать потерю.

      Эмоции – механизм, обеспечивающий своевременную и соразмерную реакцию на изменения в мире. Нужно вовремя не только отследить эти самые изменения, но и среагировать на них. Поэтому в тело идет сигнал к действию. И в большинстве случаев… тормозится. Ведь мы – социальные создания и должны быть адаптивными не только к миру природному, но и к социальному, а потому не можем быть совершенно свободными в своих телесных проявлениях эмоций и желаний. Есть такой анекдот:

      – Что вам мешает быть собой?

      – Правила этикета и Уголовный кодекс.

      Социум живет по законам, отличным от природных. Нам приходится осваивать его законы, контролировать свое поведение. К природным чувствам – ГРСП – добавляются социальные: стыд (переживание собственной плохости) и вина (переживание плохости своих поступков). Эти чувства начинают формироваться после полутора-двух лет, когда к ребенку начинают предъявлять социальные требования, противоречащие его природным желаниям. Ему приходится контролировать свои проявления: эмоции, желания, инстинкты, – овладевать ими, будь то приучение к горшку или запрет орать и кусаться. Стыд и вина не природные чувства, но они базируются на природном чувстве страха, страха отвержения, за которым скрывается… страх смерти. Ведь наши предки не выживали в одиночку, залог нашего выживания – существование в группе, и, если группа отвергает отдельную особь, та погибает. С первобытных времен страх отвержения своей группой и изгнания настолько силен, что использовался долгие тысячелетия и иногда используется до сих пор: изгнание из родного города/деревни/страны, заточение в одиночестве и т.п.

      Кроме страха, стыд и вина включают в себя аутоагрессию: гнев, направляемый человеком на себя самого. Отвержение (или его страх), ограничения со стороны социума порождают гнев на этот самый социум и на его запреты. Но выразить такой гнев напрямую страшно: ведь тогда социум уж точно может отвергнуть. Как в советском анекдоте:

      Если ты плюнешь на коллектив, коллектив утрется. А если коллектив плюнет на тебя, ты потонешь.

      В результате невыраженный гнев на социум превращается в аутоагрессию: замыкается на себя. Чем сильнее гнев, тем сильнее аутоагрессия и самообвинения. Вина и стыд побуждают нас искать самонаказание. Наверно, самый яркий пример – японское харакири, смывающее «позор».

      Под влиянием социума у ребенка в возрасте около полутора лет начинает формироваться Супер-Эго – внутренний конструкт, часть личности, отвечающая за соответствие социальным требованиям