Золотая рыба. Татьяна Чекасина

этап превращения, некую страшную сказку. Или Клондайк… У Джека Лондона на Аляске добывают золото, золотая лихорадка…

      Настя кивает: или читала, или хотела бы лекцию…

      – …так вот, у Джека Лондона главное: найдут золото или не найдут. Это испытание, но объективное, внешнее… А я говорю о внутренних переменах…

      – Ох, Саша! Ох, Александра, драть тебя некому! Я на месте твоих папки и мамки запретила бы тебе это путешествие! – обрывает Рита, не дав развить идею, а Настя так внимательна! О, если бы так внимали мама и бабушка!

      – Маргарита Трофимовна, мой документ у вас?

      – У меня, а что такое?

      Сандра – вплотную к этой мелковатой против неё тётеньке, видимо, никогда не игравшей в регби, футбол и баскетбол (в эти игры неплохо играет Сандра), разряды по волейболу и теннису.

      – Откройте мой паспорт, там моё имя. Меня зовут Алек-сан-дрина.

      Чем чревато имя Александрина? Могут называть Сашей. Но этим людям она представилась именно так. Она недавно Саша. Дома она Сандра, в интерпретации папы – Сандрина.

      – Да, я вам назвала имя Саша (так понятней, демократичней), но я не Александра! Я Александрина Георгиевна Семибратова! Ай ченч май нейм, ай ченч май фейс». С английского: «Я меняю своё имя, я меняю своё лицо…» Понятно? И не перебивайте. Когда вы говорите, я не перебиваю, хотя вас иногда стыдно слушать.

      – … стыдно? – не ожидала Рита.

      – … о том, как бьют «по морде». Вы так называете своё лицо, свой фейс…

      Настя хихикает.

      – Простите меня, девочки! Так трудно с мужем, который пьёт…

      – Ты не виновата, Рита, – Валя глухо, будто в банку.

      – Господи, спаси! – молитва Гали.

      Но Рита добавляет:

      – Дома ей, в Москве плохо, в МГУ! В культурном богатом доме! Но на востоке обломают тебе рога!

      – Выйдем, – кивает на дверь Настя.

      У домика на лавке никого.

      – …И как это мне «обломают рога»?

      Не уйти ли ей от демократки Саши, не вернуться ли к аристократке Сандре (это имя, как отринутое счастье). Её окатывает счастьем, как душем. В будущем – счастье! Возникнет, будто порт под солнцем! Он – счастье. Порт, корабли-миражи. Её счастье – один из миражей?

      – У Риты ни рогов, ни копыт.

      – Нет рогов, говоришь, у этой тётки?

      – У козы. Рога ей обломал козёл. Пьяный…

      Они хохочут. Нет, Настя – не какая-то тупица!

      И вновь интеллектуальная тема, прерванная грубой Ритой:

      – …пройдя адовы круги, я, наконец, воскрешу папу…

      – Разве он умер?..

      Да, это не понять, необходимы детали. Папа. Бедный папа. Она и в этот миг ощущает унылый запах папиной квартиры, берлоги курильщика, который дышит через сигарету. От нормального воздуха кашель, нервы. А табак умиротворяет. Дым даёт ровное дыхание и ровное течение мыслей. Папа говорит, и Сандра живёт во вселенной. Ей плевать на «морячка»… У неё никогда не будет никаких морячков! И камбалу она не намерена видеть!

      Она тут для выполнения субъективной программы, для процесса превращения! Она пока в яйце,