Груша цвела последний год. Алесь Минкевич

имела ничего общего. Внутри же рабочих стен ломать голову над тем, как на решение работать технологом повлияла Аня, мешала сама Аня. Фактически я уже работал технологом, хоть и де-юре без «диплома о высшем образовании» не мог пока занимать эту должность. Было ли Анне Павловне известно слово «де-юре» или нет – реального положения дел оно не меняло: мой начальник не обращал никакого внимания на юридические формальности и с первого же дня спрашивал с меня по полной. Хватило недели, чтобы увидеть в Анне Павловне ещё одну ярко выраженную сторону её личности – перфекционизм. То, что при шапочном знакомстве с Аней можно было принять за педанство, – и за что её порой безосновательно недолюбливали – на деле оказалось расчётливым и выверенным перфекционизмом. Аню ставила во главу угла результат, ей было глубоко плевать на процесс. И для того, чтобы добиться своего, она не брезговала пользоваться сильными качествами посторонних. Анна Павловна прекрасно видела глубину моих практических знаний, – тех, что были её ахилесовой пятой, и которые она (видимо, чтобы приуменьшить их значимость) однажды жеманно назвала «эмпирическими», – поэтому считала для себя хорошим подспорьем иметь в подчинённых такого сотрудника как я. Наибольшую же пользу Ане я приносил в качестве посредника между ней и простыми работниками, общения с которыми она и раньше пыталась всячески избегать.

      Поначалу мне интересна была новая должность. Новые ощущения. Новые эмоции. Навьюченный, словно верблюд, с самого понедельника разными делами, один за другим разбираясь с ними, я не замечал как незаметно наступал вечер пятницы. Мне нравился такой ритм – он ускорял время, он не давал мне концентрироваться на том, как бессмысленно (и главное – где) я трачу свою жизнь. Но больше всего мне нравилось то, что начиналось с вечером пятницы.

      Выходные…

      Глава 10

      Ну разве можно не любить выходные дни? Если только тем, у кого «понедельник начинается в субботу». У меня же понедельник начинался строго по календарю – в первый день недели, в девять ноль-ноль. Разве что иной раз минутой-другой раньше. Можно было и позже, но с одним важным условием – появиться в кабинете раньше Анны Павловны, потому как та терпеть не могла опоздания, при этом «задерживаться» имела полное право. Но довольно даже думать о работе! Выходные – и точка!

      И всё же их самым упоительным прологом был вечер пятницы. Своеобразный буфер между буднями и выходными, между маяниями и наслаждениями. Фазовый переход. Точка невозврата, точка экстремума недельной синусоиды, после которой начинается движение вверх. Из ямы.

      Вечер пятницы нельзя не любить.

      Я любил его. Любил его делить с Борисычем. Как и многое другое. За последних два года операцию деления мы с ним усвоили на отлично. Любую радость, любое горе – всё на двоих. Делить – это ведь не только о потере, но и о приобретении тоже. Если речь идёт сугубо о добрых делах. Игорь показал мне, что значит эмпатия, я же в ответ показал ему, что значит