Белый тигр в дождливый вторник…. Татьяна Коростышевская

до сегодняшнего дня. Может, потому что никто не пытался его сковырнуть?

      – Я прошу прощения за свое недостойное поведение, – проговорил незнакомец и зашевелился. Вера испуганно дернулась, потом сообразила, что незнакомец пытался изобразить вежливый поклон – максимально изогнул шею, отчего длинные волосы упали на лицо.

      Его теплое дыхание все равно было ледяным по сравнению с ее горящими щеками. И уши у нее наверняка как маков цвет, хорошо хоть здесь темно. И зачем только она пила это проклятое Зайкино пиво?

      – Меня зовут Пак Мин Джун, – продолжал парень.

      Он убрал голову, тряхнул ею, отбрасывая с лица челку. Вере сразу стало легче дышать.

      Никто не пытался сковырнуть, говорите? А не сегодня ли утром она уже была в примерно такой же ситуации? В лифте – с мужчиной и стулом? А в машине? Ведь они с Платоном Андреевичем были там одни, и Вера помнила, что, когда она задремала, предупредительный Королев немного опустил спинку ее сиденья, чтоб ей было удобнее. Почему тогда она не краснела, у нее не перехватывало дыхание, и сердце не пыталось вырваться из грудной клетки?

      – Извините? – переспросила девушка, со стыдом понимая, что пропустила все, что только что говорил незнакомец. Как его зовут? Мин Джун. Пак Мин Джун! Точно.

      Он коротко вздохнул, будто раздраженный ее невнимательностью.

      – У меня была встреча с Петром Григорьевичем. Затем, когда она закончилась и я покинул дом… Мне показалось, что происходит нечто странное, и я решил проверить.

      – Что говорил вам дед, он собирался куда-то уходить?

      – Я не обнаружил господина Лисицына, дверь тайника была открыта, и когда я решил войти сюда, она захлопнулась…

      Вера не верила ни одному его слову. Дед никогда не открывал потайную дверь. Это было ее, только ее место.

      С самого детства, когда Веру мучили кошмары, она могла спрятаться от них только здесь – вскарабкаться в мансарду, чувствуя босыми ногами каждую неровность ступенек, нажать скрытый рычаг и избавиться от страхов, поджидающих снаружи, сжимая в дрожащих ладошках «билет на волю» – старинный ключ в кованых завитушках. Ключ тоже был с секретом – он мог как отпереть дверь, так и заблокировать ее, чтобы никто не мог открыть тайник снаружи. Верины пальцы помнили каждый изгиб, каждую бороздку ключа.

      – Кажется, теперь мы можем выйти и продолжить беседу в кабинете? Вы сможете нас выпустить?

      Какой хороший вопрос! Она до последнего класса школы носила ключ на шее, как защитный амулет, и только пару лет назад стала использовать в качестве брелока. И теперь ее «билет на волю» украшал связку обычных ключей. А связка, как ей и положено, лежала в рюкзачке, а рюкзак – в коридоре под вешалкой, если только чернокостюмные бандиты не прихватили его с собой.

      – Не могу…

      Черт! Вера прислонилась лбом к двери. Кажется, ситуация серьезней, чем она полагала.

      Пак Мин