Тарикат. Виталий Бриз

что-то еще. Все это было немыслимо, потому что никогда еще на этом месте не было никаких оазисов. Наоборот, это был самый мертвый участок пути, где и скорпиона-то не встретишь.

      Азиз обернулся. Три смерча упорно продолжали преследовать караван, и тогда он побежал вслед за всеми в неведомый оазис, в густоту зелени, среди которой там и сям вдруг начали появляться невиданной красоты цветы. Огромные разноцветные и оживленные бесконечно снующими над ними в воздухе шмелями и пчелами.

      Как только нога последнего верблюда ступила на траву, так сразу же умолк рев песчаной бури, словно кто-то опустил прозрачную завесу между пустыней и оазисом, по ту сторону которой безумствовали смерчи, крутился песок, способный иссечь тело любого живого существа. А здесь не шевелился ни один листок, ни одна травинка, лишь продолжали распевать птицы, жужжать насекомые и где-то тихо звенела вода, словно выливалась из серебряного сосуда.

      Животные чувствовали себя прекрасно и тут же разбрелись, ухватывая по пути травинку-другую. Некоторые устремились в заросли на звук воды, другие уселись на траву, поджав под себя передние ноги.

      – Нужно пока снять с них поклажу, – решил караван-баши. – Кто знает, сколько времени нам придется оставаться в этом странном месте?

      Он не казался озадаченным или испуганным, чего нельзя было сказать обо всех остальных. Азиз помог спуститься на землю Сапарбиби. Хасан снял со спины верблюда и поставил на землю Айгюль, которая была в восторге от неожиданного приключения. Она говорила без умолку, задавала вопросы, на которые никто не мог ответить, и звонко смеялась, с любопытством разглядывая все вокруг. Остальные молча переглядывались и только разводили руками.

      – Пойдемте же, посмотрим, что здесь еще есть, – закричала Айгюль и схватив за руку брата, потащила его по тропинке, ведущей вглубь удивительного оазиса. Они протиснулись между кустов, усыпанных красными ягодами, и вышли к большому водоему из белого мрамора, наполненному прозрачной водой, которая, журча, вытекала из нескольких проемов в стенках. Несомненно, это были природные ключи, питавшие все вокруг. За водоемом открывался вид на цветник, состоявший из одних только роз, благоухающих так, что начинала кружиться голова. А чуть дальше стоял шелковый шатер, блестевший атласными боками в свете солнца. Возле шатра располагался очаг с установленным на нем огромным казаном.

      – Здесь живут люди, – удивился Азиз. – Мы пришли в чей-то дом?

      – Пойдем поздороваемся, – предложила Айгюль. – Познакомимся.

      – А если здесь живет Алмауз-Кампыр[3], которая ест маленьких девочек? – припугнул Азиз. – Вот что ты тогда будешь делать?

      – Ну-у-у, – протянула Айгюль. – Со мной же ты. И потом недалеко папа и дядя Хасан, и дядя Хусан. У них есть ножи.

      Но ни в шатре, ни вокруг него никого не оказалось. Лишь стояли стопки керамической и серебряной посуды. Да горка углей возле очага.

      Они пошли обратно. Взрослые снимали поклажу с верблюдов