Ни о чем не жалею. Даниэла Стил

гневом. Но еще ни разу ему не удалось полностью забыть о том, что происходит в их доме. Наверное, чтобы не думать об этом, ему надо было выпить море.

      – Габриэлла – просто узел неразрешимых проблем, Джон, – произнесла Элоиза, не без труда сохраняя видимость спокойствия. – И наш долг – любыми средствами приучить ее вести себя как положено.

      – Да, твои уроки Габриэлла запомнит на всю жизнь! – заявил Джон и снова покосился в сторону бара.

      – Надеюсь. – В глазах Элоизы вспыхнул какой-то огонек, но она сразу опустила ресницы, и Джон не успел понять, что это было. – Нечего попусту носиться с детьми и баловать их – им же самим во вред. И, заметь, Габриэлла знает, что я права. Когда я ее наказываю, она никогда не спорит. Она понимает, что заслужила трепку, и это уже хорошо. Значит, она не безнадежна. Пока не безнадежна, и я не имею права опускать руки.

      – Чушь! – воскликнул Джон. – Она слишком боится тебя. Я уверен, Габриэлла считает, что, если она попытается что-то сказать в свое оправдание, ты убьешь ее на месте.

      – Послушать тебя, так получается, что это я – чудовище. Не она, а я!.. – Элоиза изящным движением закинула ногу на ногу. У нее были очень красивые, стройные ноги, но ее внешность уже не волновала Джона. Вместо утонченной леди с прекрасным лицом он видел разъяренную красную образину, почти нечеловеческую. Такою его изысканная жена бывала с Габриэллой. Но ему по-прежнему недоставало решимости, чтобы что-то изменить. Пожалуй, он скорее бросил бы Элоизу, чем осмелился вмешаться в ее «воспитание». И, подсознательно понимая это, Джон начинал понемногу ненавидеть себя.

      – Я считаю, – сказал он, – что Габриэллу необходимо отправить в частный пансион, где она могла бы жить и учиться. Перемена обстановки пойдет ей на пользу. Главное, рядом не будет тебя… нас…

      – Но прежде чем это случится, я должна обучить ее хорошим манерам, – возразила Элоиза.

      – Обучить?! Ах вот как это, оказывается, называется! А скажи, разбитая щека и синяки на ногах – это тоже входит в программу воспитания маленькой леди?

      – К утру все пройдет, – спокойно ответила Элоиза.

      Джон знал, что тут она, несомненно, права, но ему чертовски не хотелось признавать это. Элоиза действительно как будто знала, куда и с какой силой бить, чтобы не оставлять синяки и ссадины на открытых частях тела Габриэллы. Другое дело – синяки на плечах и на ногах от колена и выше. Тут она была непревзойденным мастером. Кровоподтеки от ее ударов не сходили неделями, изменяясь в цвете от черно-багровых до светло-желтых.

      – Ты просто сука!.. – выругался Джон и, нетвердо ступая, вышел из гостиной. Его жена действительно была настоящей сукой, но с этим, похоже, уже ничего нельзя было поделать.

      По дороге в спальню Джон остановился перед слегка приоткрытой дверью детской и долго стоял, вглядываясь в темноту внутри. Из комнаты не доносилось ни звука, а смутно белеющая во мраке кровать казалась пустой, но, когда Джон на цыпочках вошел внутрь, он увидел, что дочь спит, свернувшись клубочком в ногах кровати и накрывшись одеялом с головой. Такую