Наследник сказочника. Лариса Петровичева

мире – современной дорогой одежде.

      – И я сюда проник потому, что съел яблоко? – спросил он.

      Возможно, он спятил. И сосед его тоже. А психов лучше не волновать и не раздражать, это Павел понял уже давно.

      – Да. Вы получили способность видеть Навь, когда увидели эти яблоки, – по-прежнему охотно объяснил сосед. – А когда надкусили, обрели возможность входить. Видите ли, бывают особые предметы-проводники между мирами, яблоня вашей бабушки один из них.

      – А вы знали бабушку?

      Павел обернулся. В соседнем доме раньше жила самая обычная семья: муж, жена и трое детей. Родители верно служили зеленому змию, дети промышляли мелким воровством, и с ними никто не хотел водиться, чтобы не лишиться мелочи и игрушек, получив плевок в спину на память.

      Этого человека, похожего на птицу, здесь раньше точно не было. Павел бы его не забыл.

      – Конечно! Она была достойная женщина, очень хорошая. Очень сильная, сильнее всех в вашем роду, кого я знал.

      “Псих, – подумал Павел. – И я тоже псих”.

      – И многих вы знали в моем роду?

      – Помилуйте, ну кто же не знает Афанасьевых? Наверно, только тот, кто в школу не ходил, – рассмеялся сосед и добавил уже серьезнее: – Я понимаю, это все сложно понять и принять. Но таков уж вы есть. Таков ваш род. Афанасьевы, истребители чудовищ.

      Павел ударился затылком о забор. Проснуться. Проснуться скорее. Пусть в его мире будут коллекторы, но не чудовища и те, кто их уничтожает.

      – А вы кто? – спросил он. – Тоже чудовище?

      – В определенном смысле, – ответил сосед. – У меня есть некоторое дело, которое я должен закончить. Вот и все.

      – Как вас зовут?

      – Вадим. Что мы тут все торчим? Пойдемте, я вас чаем угощу.

      Путь до соседского дома казался вечностью, но Павел сумел выйти за ворота и пройти мимо покосившейся лавки к чужому забору. Вадим открыл калитку, пропуская гостя, и Павлу не понравился тот цепкий взгляд, который сосед бросил в ту сторону, куда убежал Андрюха.

      Соседский участок теперь выглядел очень прилично. Никакого палисадника, в который раньше выгоняли кур – просто несколько деревьев, аккуратный ухоженный газон и мольберт, на котором была выставлена почти дописанная картина: берег реки, маленькая лодка на воде.

      – Вы художник? – поинтересовался Павел.

      Вадим рассмеялся.

      – Художник, да, только не спрашивайте, насколько известный. Мне от этого будет обидно.

      Значит, неизвестный.

      – Вы здесь постоянно живете? – спросил Павел, проходя за Вадимом в дом.

      – Иногда уезжаю на выставки или продать картины, – ответил Вадим. – Но всегда возвращаюсь.

      – Да, помню, вам же надо закончить одно дело, – вздохнул Павел.

      Вадим не ответил.

      Бывшая покосившаяся избушка его соседей теперь была добротным особняком с дорогой встроенной кухней, качественной бытовой техникой и очень приличной мебелью. “Пожалуй, он все-таки известный художник”, – подумал Павел, устраиваясь в кресле в гостиной, которую уже нельзя было называть по-деревенски,