Картежник 4. Вскрываем карты!. Александр Сухов

котяре, проживавшему при котельной, особо добрых чувств я не питал, поскольку несколько раз был им оцарапан при безуспешных попытках наладить близкий контакт, а один раз даже укушен. Но тут уж сам виноват – нечего было лезть к полудикому животному. Впрочем, Черныш кроме поварихи Татьяны Ивановны Чухловой, также Ильи Борисовича Ананьева и двух его сменщиков никого не признавал в качестве авторитетов. Первую за вкуснятину, коей женщина его регулярно подкармливала, остальных за предоставляемый теплый кров. Раньше я считал, что мой наставник также очень привязан к коту. И вот теперь после слов Ананьева у меня ум за разум зашел, собственным ушам не верю.

      – А вот так, паря, надеваешь варежки из брезентухи, хватаешь гада. А дальше все зависит от твоей фантазии. Можешь придушить, силенки у тебя хватит, можешь утопить вон в том баке, ну или за хвост и башкой об стену, чтоб, значица, долго не мучился. – После этих слов Илья Борисович накатил в стакан немного водки, опрокинул содержимое в глотку и, смачно хрустнув соленым огурцом, посмотрел на меня нетрезвым взглядом. – Ну чё стоишь? Забыл, где варежки лежат? Так вон они на полке.

      – Н-нет, – нерешительно сказал я, – не стану убивать котейку, я не живодер какой-нить. Хотите, сами…

      – Как это не станешь?! – взъярился истопник. – Ты мой ученик, значит должен в точности исполнять всё, что я скажу!

      – Должен, согласен, но Черныша убивать не стану, – заявил я уже более твердым голосом.

      – Выходит, тот факт, что этот демон бессовестно насрал твоему… сенсею в обувку для тебя вовсе не казус белли?

      Меня всегда удивляла способность учителя вставлять в свою, казалось бы, простоватую речь разного рода мудреные словечки. Впрочем, значение данного выражения мне было известно, и, на мой взгляд, объявлять войну хоть и наглому, но все-таки своему коту, как-то уж слишком. Ну нагадил, значит, было за что, скорее всего, этим опорком получил по хребтине. Заслуженно или нет, история умалчивает. Однако брать грех на душу я не намерен.

      – Нет, Илья Борисович, убивать Черныша не стану.

      – Выходит, честь учителя для тебя ничто и отомстить за него ты не собираешься? В таком случае, пшел нахер! Мне такой падаван не нужен.

      – Как это пошел? – я уставился недоуменным взглядом на единственного человека, коего считал не только настоящим учителем, но и другом.

      – Ножками, Илья… вот так, топ-топ, – Ананьев издевательски изобразил пальцами на столешнице, каким именно образом я должен покинуть котельную. – И чтобы отныне, ноги твоей здесь не было! Ну что, не передумал? Даю тебе последний шанс.

      Помимо воли мои глаза наполнились горючими слезами. Ну никак я не ожидал от, как мне всегда казалось, доброго и душевного человека такой подлянки. Мне было жаль терять единственного по-настоящему родного человека на всей этой недоброй планете, но переломить себя я не мог. Мир, созданный мальчишеской фантазией, на глазах рушился. В голове помутилось. Но я нашел в себе силы развернуться на сто восемьдесят градусов и на негнущихся ногах направиться к входной двери.

      Когда