Под крылышком у ректора. Дилогия в одном томе. Кристина Юрьевна Юраш

пролепетала я, снова сжимая кулаки.

      – Это верх низости лгать ректору, – раздраженно бросили мне.

      Я поежилась. Не таким я его представляла. Это еще страшнее, чем я могла себе представить.

      – Ты что там делаешь? – спросил голос ректора, когда я вцепилась в свою юбку.

      – Ничего, – ответила я, уже боясь даже поднимать глаза.

      – Быстрее доделывай свое «ничего» и начинай рассказывать! – допытывались до меня.

      А мне и сказать было нечего!

      Новый ректор начинал меня пугать.

      – Ты ведь лжешь мне, не так ли? – спросил он, а я стиснула зубы.

      – Нет, что вы. Я не лгу, – выдохнула я, искоса бросая взгляд на ректора. – Я и правда ничего не знаю, что случилось с ректором, преподавателями и со всем потоком целителей. Я не знаю, почему я осталась единственной на факультете, кого пощадило проклятье.

      – Ну, ничего, – впервые за все время разговора, уголок его губ дрогнул в улыбке. – Ты у меня попляшешь.

      Глава 3

      Громкий стук разорвал тишину допроса. «Господин ректор!», – ломились в дверь так, словно за ними гонится чудовище.

      – Как вы меня … устали! – коротко произнес ректор. – Разрешаю войти, только в разумных пределах!

      После оглушительного выбивания дверей, они аккуратненько открылись.

      Тихо, словно мышка, в кабинет вошла маленькая и худенькая преподавательница по прорицанию Мадам Нагадайна. Вид у нее был, как у воробышка. Серенькая мышиная шаль и легкое покашливание намекали, что ей совсем недолго осталось в этой сырой и продуваемой всеми ветрами башне.

      Но злая и бесчеловечная Академия не может позволить делать ей ремонт каждый семестр.

      Она входила в магическую ассоциацию провидцев и прорицателей. Но ненадолго. Обычно, охрана ее тут же выставляла. Говорят, Мадам умела предсказать судьбу и количество детей по трещинам на пятках. Причем, делала это мастерски.

      Мадам Нагадайна умела составлять гороскопы так, что ты начинаешь бояться каждого шороха. Однажды она предсказала мне, что я умру в субботу. Когда я с ужасом спросила ее: «В эту?», Мадам загадочно промолчала.

      – Господин ректор! – воробьиным голосом произнесла Мадам Нагадайна, кутаясь в свою шаль. – Все уже собрались в зале… Кхе-кхе! Ждут вас! Кхе-кхе! Мы собрали всех учеников! Кхе-кхе!

      И по своему обыкновению Мадам Нагадайна закатила глаза, словно вот-вот умрет. Обычно, в этот момент все бросались к ней на помощь. Даже старенький ректор обдувал ее листочком, пока Мадам слабым голосом перечисляла, какого цвета шторы нужны ей для полного счастья.

      – Ой, что-то мне нехорошо, – покачнулась Мадам Нагадайна.

      Но никто не бросился ее ловить. Она покачалась сначала по часовой, потом против часовой стрелки. Два раза она закатывала глаза, пытаясь рукой нашарить какой-то флакончик у себя на поясе. И несколько раз отчетливо простонала, намекая, что уже видит свой конец. Дрожащие пальцы откупорили крышку флакона и тонкие ноздри втянули голубоватый дымок. В кабинете запахло тяжелыми благовониями.

      – Свободна!