Золотой человек. Филип К. Дик

скользила над поверхностью разоренной планеты. Харл замер у иллюминатора, в благоговейном страхе глядя наружу, вниз.

      Всю землю, насколько хватало глаз, покрывала корка спекшегося шлака, бескрайний панцирь из почерневшего в пламени камня. Над панцирем гидрогласса не возвышалось ничего, кроме отдельных островерхих, сплошь устланных пеплом холмов с редкими кустиками, проросшими у самых вершин. В небе лениво, затмевая солнце, клубились огромные тучи пепла, но на земле… на земле – ни движения. Минувшая война превратила поверхность планеты в мертвую, бесплодную пустыню без единого признака жизни.

      – Здесь, наверху, везде так? – спросил Харл.

      Эд Бойнтон покачал головой:

      – Нет, не везде. Кое-что сапы все же расчистили.

      Схватив сына за плечо, он указал вдаль:

      – Видишь, вон там? Изрядный участок без шлака.

      – И как они с ним только справляются? – спросил Харл, недоуменно покачав головой.

      – Да, дело нелегкое, – подтвердил отец. – От взрывов водородных бомб шлак спекся, будто вулканическое стекло, потому мы и называем его «гидрогласс». Сапы удаляют его по кусочкам, год за годом, год за годом… причем вручную – где камнями, где топорами из того же гидрогласса.

      – А отчего они не изобретут инструмент получше?

      Эд Бойнтон криво, невесело усмехнулся.

      – Ответ ты знаешь сам. Бо2льшую часть инструментов, оружия и прочих изобретений делали для них мы. Не одну сотню лет.

      – Ну вот, – сказал Тернер. – Снижаемся.

      Корабль, опустившись вниз, мягко лег на поверхность шлака. Почерневший камень зарокотал, дрогнул под его тяжестью, и вокруг вновь сделалось тихо.

      – Сели, – констатировал Тернер.

      Эд Бойнтон принялся изучать карту поверхности. Заправленная в считыватель карта задергалась, двигаясь из стороны в сторону.

      – Для начала отправим десяток яиц на разведку. Не посчастливится здесь, сместимся дальше к северу, но я думаю, в этом надобности не возникнет. Здесь облав не устраивали еще никогда.

      – Яйца как разошлем? – спросил Тернер.

      – Отправим вперед, веером, и каждому будет отведен свой район. Сами возьмем курс вон туда, вправо. В случае хоть какого-нибудь успеха сразу вернемся к кораблю, а иначе будем вести поиск до сумерек.

      – До сумерек? – переспросил Харл.

      – То есть до темноты, – улыбнувшись, пояснил Эд Бойнтон. – До тех пор, пока планета не повернется к солнцу другой стороной.

      – Начнем поскорее, – с нетерпением буркнул Тернер.

      Бортовые люки отворились, и первые яйца покатили наружу, глубоко впиваясь гусеницами в стеклянистую, скользкую корку спекшегося шлака. Одно за другим появлялись они из черного брюха десантной матки – крохотные, округлые, с плавно переходящей в реактивные сопла кормой и притупленной нашлепкой водительской башенки на носу. Взревев двигателями, яйца срывались с места и исчезали из виду.

      – Следующее – наше, – предупредил Эд Бойнтон.

      Харл кивнул, крепче стиснул лучевую винтовку