Рой. Владимир Дараган

термосы с кофе, рядом высились стопки бутербродов из нашего буфета, блокноты с желтыми страницами были исчирканы каракулями и рисунками, смысл которых мы сами переставали понимать через несколько дней. Наша дверь была всегда заперта на ключ, на стук в нее мы не реагировали и отвечали на телефонные звонки только Шефа, Марка и Шейгина.

      Для «опытов» Шейгин выделил двух техников. Оба они были молоды, жизнерадостны, и очень похожи друг на друга – мы даже прозвали их близнецами. Один был ответственен за «морскую мину», второй налаживал установку, которая считывала картинки с сетчатки глаза. Доноры носили одинаковые прически всегда были одеты в джинсы и футболки с надписями, что жизнь становится лучше, если она украшена виски и женщинами. Мы заставили доноров прочитать по десять страниц одного из романов Скотта Фицджеральда, сыграть с компьютером в шахматы, выбрать понравившиеся пять картинок из ста, решить пару логических задач, поработать над кроссвордами, написать эссе об уличном движении в нашем городе, и рассказать о самом интересном дне в их жизни. Рино посмотрел полученные из их памяти видео, почистил от картинок танцев, выпивки в ночных клубах и тому подобный мусор, причесал оставшиеся куски и передал мне. Я ввел видео в компьютер, и попросил нейросеть нарисовать картинку с женщиной, идущей по лесной тропинке.

      Помню, с каким волнением мы ждали результат. Сначала он нас разочаровал. Обе картинки были похожи друг на друга, как сами доноры. На обеих картинках женщины были с большими попами, одеты в красные платья, шли по сосновом лесу, держа в руках раскрытый белый зонт.

      – Почему зонт? – спросил Рино.

      Мы пересмотрели видео обоих доноров.

      – Понятно, – сказал Рино. – Когда они выбирали картинки, то оба выбрали фото блондинки с аппетитными формами, лежащую на пляже под раскрытым белым зонтом.

      – Примитивный результат, – сказал я. – Что будем делать дальше?

      – Есть небольшая разница, – сказал Рено, показывая на небо, изображенное на картинках. – Смотри, на одной картинке небо голубое, а на второй – серое, тут даже тучи проглядываются.

      Мы бросились пересматривать видео, но понять, почему сеть изобразила разные небеса, мы не смогли.

      – Один из них, – сказал Рино, – настроен более оптимистично. Хотя оба проиграли компьютеру в шахматы на двадцатом ходу, в эссе написали полную чушь, и ни один из них не смог решить кроссворды до конца. Хотя… – он задумался. – Знаешь, есть существенная разница между этими близнецами. У одного я удалил семь процентов мусора из видео, а у второго почти пятнадцать.

      – Ты имеешь в виду куски с ночными клубами? – спросил я.

      – Ну да, – ответил Рино, – у кого больше клубов, у того небо голубое. Оптимизма в нем больше. Давай еще что-нибудь придумаем.

      Я быстро написал программу, которая оценивала качество учебы студентов по их оценкам за три года. Ввел полученные числа в компьютер, и стал ждать, что скажут нейросети о студенте, успехи