Академия читателя. Опыт осмысления теории и методологии литературно-читательского процесса. Эдуард Николаевич Сокол-Номоконов

индивидуальным явлением. Этому есть две причины. Во-первых, запросы читателей на современный гуманизм, признание абсолютной ценности каждой человеческой жизни размывались в течение XIX—XX веков. Они достигли такого уровня дифференциации, что стало даже трудным определить все градации представлений о гуманизме. Можно лишь выделить некоторые тренды в их изменениях. Один тренд обусловлен либеральной философией западного типа, второй – консервативным мировоззрением населения постсоциалистических государств (с национальной спецификой), третий – консервативным мировоззрением восточного типа. Три основных тренда находятся во взаимодействии и диалоге, но не претерпевают фундаментального сближения на какой-либо консенсусной основе.

      Либеральный гуманизм западного типа объединяет огромный массив современной литературы, возводящей индивидуальную свободу самопроявлений в абсолют, хотя и ограниченный нормами той или иной правовой системы (именно правовой, а не моральной). Это идейный гуманизм, одинаково проецируемый в современность, прошлое и будущее (вневременной). Он оценивает «со своей колокольни» события, происходящие в Древнем Риме и в «далекой, далекой галактике». Принципиально не отступая от некоторых христианских догм в определении добра и зла, эта литература не ограничивает героя в выборе своей позиции, не осуждает его за неправильный выбор. Свобода выбора определяет и отношение героя к ценности жизни других персонажей. При отсутствии выбора ценностью жизни многих можно пренебречь, если есть угроза жизни одного. Однако есть и герои, жертвующие собой в интересах других людей. Здесь нет однозначной системы оценок, поэтому такой гуманизм можно назвать ситуативным, или условным. Модель гуманизма зависима от жанровой принадлежности литературного произведения. К этому типу литературы относится вся массовая литература, кроме той, что отнесена нами к четвертому типу, о котором мы расскажем позднее.

      Консервативная литература постсоциалистических стран, независимо от идеологических позиций автора, имеет общие черты, связанные с неприемлемостью либеральной парадигмы. Даже если автор критикует советское прошлое (например, сталинский период), то эта критика ограничена исключительно политической системой, но не предполагает критику общества и человека, представляя их скорее как жертву, а не как соучастника антигуманных проявлений общественных отношений. Те же линии присутствуют в литературе о современном состоянии общества. Эта литература – литература покаяния за грехи отцов35. Ее смысл: «Да, в нашем доме не все было упорядочено, но это сугубо наше прошлое, в котором мы разберемся без посторонней помощи. Вместе с тем нам не за что стыдиться своего великого прошлого, нашего воспитания и образования, нашего морального выбора, наших бытований». Этой литературе свойственно критическое отношение к опыту западных свобод, поскольку он не вписывается в сохраняющие свою жизнеспособность морально-этические

35

Нечто подобное начинает проявляться в западной культуре, но в связи с нерешенными расовыми проблемами.