Держи меня, соломинка!. Татьяна Абалова

встретить старого знакомого.

      – Улетная.

      – Ты тоже изменился, – я потрепала его по русоволосой макушке. – В шлеме особенно не узнать. Сделался здоровым, словно бык.

      – Снежинка, – он поднес руку к моему лицу и ласково провел большим пальцем по брови, – меня профессия обязывает быть сильным.

      Я не думала уклоняться от неожиданной ласки, помня детскую любовь и случай, что заставил нас сблизиться. Лишь Максим имел право называть меня Снежинкой. Другим не разрешалось, поскольку это был наш и только наш большой секрет.

      Однажды, когда я приехала к бабушке на зимние каникулы, Макс в порыве щенячьей нежности ткнул меня лицом в сугроб, не подозревая, что под пушистым снегом лежат ледяные глыбы. У меня до сих пор сохранилась под бровью ниточка шрама. Нас тогда обоих напугала кровь, хлынувшая из раны. Размазывая слезы, сопли и кровь по лицу, я видела, какими глазами смотрел на меня Максимка, когда фельдшер спросил, кто сотворил со мной такое зверство. Узнай правду Волков-старший, он точно выдрал бы сына. Дядя Паша был с ним слишком суров. Я соврала медработнику, что съехала головой вниз с ледяной горки.

      Мой первый, пусть и детский поцелуй, тоже был с Максом.

      – Вечером смотаемся в Себеж? – он похлопал по заднему сиденью. – Посидим в кафе.

      Я вздохнула и покачала головой.

      – Не могу. Обещала деду пойти с ним в клуб.

      – А что там? Вроде дискотеки сегодня нет.

      – Да так. Ерунда. Будут распределять роли в спектакле ко Дню деревни, – я махнула рукой, прекрасно понимая, что Макса, хоть он и носит прозвище Волк, в клуб никакими пряниками не заманишь. Двадцать пять лет не тот возраст, когда есть желание играть в сказки.

      – Тогда завтра съездим? Или для меня всегда «нет»? – Максим склонил голову к плечу. В глазах светилось напряженное ожидание.

      – Завтра смогу, – развеяла его сомнения я.

      – Ты замужем? – он вдруг вспомнил, что я всего на два года младше.

      – Нет.

      – Жених есть?

      Макс посмотрел в конец улицы, словно надеялся увидеть там ждущего меня мужчину. Будто я, такая раскрасавица, не могу ходить одна. Когда-то, еще до отъезда в пансион, Волков встречал меня у дверей дома и провожал до них. Мы ходили только вдвоем. Держались за руки.

      Наткнувшись взглядом на Извергиль, Максим усмехнулся – старуха показала ему средний палец. Неугомонная. Я замялась, не зная, как ответить на вопрос. Есть у меня Андрей или нет?

      – Понятно. Есть, но не здесь, – Волков понял заминку по-своему.

      Я неопределенно пожала плечами.

      – Я пошла. Бабушка будет беспокоиться.

      – Хочешь подвезу?

      – Не надо, – я знала, что грохот мотоцикла заставит вывалиться на крыльцо всех Гончаровых, а я еще надеялась незаметно вернуться в дом. – Прогуляюсь. Утро хорошее.

      – Тогда до завтра? Я за тобой заеду.

      – Давай.

      Я шла домой и улыбалась. Не знаю, что помогло: провидение или скорая помощь лесного