Держи меня, соломинка!. Татьяна Абалова

Ладно, там, у дуба, было темно, но я ни разу не взглянула на то, что несу, пока шла по хорошо освещенной улице.

      Глава 8. Дубровский, прием-прием!

      Я села, чтобы не стоять столбом, и только после этого развернула бумагу. Мелькнула мысль, что не меня одну гадалка послала пожаловаться на судьбу к лесному духу. Тогда письмо нужно вернуть, ведь читать чужие излияния неприлично, но первая же строка заставила меня трудно сглотнуть. Размашистым почерком на листе было написано: «Здравствуйте, дорогая Маша!». Руки моментально сделались влажными, как только я осознала, что мое письмо, которое я подписала как «просто Мария», читал посторонний.

      Потихоньку, шаг за шагом, я отдалялась от Андрея и его контроля, и мне не хотелось, чтобы о непродуманных отношениях «Марии» с боссом кто-то знал. Я скрывала подробности даже от близких. Наверняка, если по деревне пойдут сплетни, люди осудят бедную Машу за желание сделать карьеру через постель, не понимая, что для прототипа на первом месте всегда были чувства. Я не видела недостатков Андрея, считала его чуть ли не богом.

      Сейчас было удивительно осознавать, насколько сильно Андрей Викторович завладел моим умом, и насколько я оказалась податлива. Я потеряла себя. Постоянно оглядывалась на своего возлюбленного и не могла без его одобрения выбрать книгу или наряд в ресторан.

      Странно, что я начала приходить в себя только тогда, когда между нами легли километры. Неужели, мои родители просто ждали часа, когда меня можно будет безболезненно от него оторвать? Вмешайся они раньше, и я воспротивилась бы, злилась и цеплялась за него.

      Я заставила себя опустить глаза на исписанную ровным почерком страницу.

      «Здравствуйте, дорогая Маша!

      Я прочел ваше письмо, хотя не имел на то права, и отважился ответить, ведь вы так проникновенно просили совета. Правильно говорят, время лечит, а расстояние проверяет отношения. Все, что происходило с вами, мне видится абьюзом, насилием над личностью. Вы не написали, но я уверен, что со стороны вашего возлюбленного были некрасивые проявления ревности».

      Я перестала дышать. Кем бы ни был мой собеседник, он догадался – я переживала ужасные сцены ревности. После одной из них я две недели ходила в одежде с длинными рукавами, чтобы родители не видели синяки, оставленные пальцами Андрея чуть выше локтя. Он вытащил меня из машины рывком и «наказал» тем, что уехал в Альпы кататься на лыжах без меня, хотя билеты были куплены заранее. Я всего лишь рассказала, что познакомилась на выставке с директором конкурирующей компании и выпила в его компании чашечку кофе. Все мои уверения, что я хотела узнать о конкурентах побольше, напросившись к ним на производство, в расчет не принимались.

      – Дура, он затащил бы тебя в постель. Я Холмогорова знаю, он только для этого знакомится с хорошенькими женщинами. А ты моя. И только моя.

      Почему, ну почему после слов «Ведь мне самому не составило труда затащить тебя в постель», я не отвесила ему пощечину и не ушла? Влюбленная дурочка.

      Я