Предназначение. Сборник

что нас – «колорад»? Голоса прохрипели.

      Славянин, ты же брат! Англосаксу как верить?

      Станут русские в ряд, и зачистим всё прочно.

      Знаю – будет парад, мы поставим там точку.

      Только мысли кружат: «Почему проглядели?»

      Да шепнул мне солдат: «Мы едва не успели».

      Будни войны

      Осколок визжит, солдатик лежит,

      Тучи наполнены влагой.

      Ад в душах свит, Ангел парит,

      Долг выполнять во благо.

      Кровью залит, рана болит,

      Облака все как чёрная вата.

      Ворон кричит, горло першит,

      А сил нет – даже заплакать.

      Морзянкой висок: «Радость ли в том,

      Чтобы прожить “на потребу?”

      А один только путь – искрою мелькнуть

      Да звездой улететь на небо?»

      Ещё пульс долбит: «Не пожил ты,

      Твой уход ещё неуместен».

      Вот Ангел бранит, что сохранит,

      Только когда вы вместе.

      Но Ангел спешит подвиг свершить,

      Спасать ведь солдатика надо.

      Хочется жить, хочется пить,

      Вот лицо и дождинкам радо.

      Надо жить!

      Столб огня, чёрный дым, гул сирен от машин,

      Тишина дребезжит в голове: «А как жить?»

      По домам фары блик, город в ступоре сник,

      Копоть с гарью кружит, ужас души крушит.

      Есть звонки от родных, в душе ноет про них,

      Мысль гудит: «Убежим», стало меньше машин.

      Город стих, и на миг подошёл серый стих,

      Всё пройдёт, не сбежим, не сойдём мы с межи.

      Белый город, дыши! Страхи все заглуши,

      Как сражался за жизнь в сорок третьем, скажи.

      Ты врагов сокрушил, их дугой придушил,

      И пусть ворон кружит, надо жить. Будем жить!

      Разговор в санбате

      Умирал солдат так неумело,

      Всё хрипел и булькало в груди,

      А лицом он был белее мела,

      Смерть в бреду просил всё погодить.

      Шёл разговор в палатке медсанбата,

      Там выдавил боец с последних сил:

      «Да я судьбу-то толком не истратил,

      Да я от яблока греха не откусил!

      Пока свою двадцатку не отметил.

      Не посадил, не строил, не растил,

      Садик и школа, и в бронежилете,

      Да разве жил я? Толком-то не жил.

      Ещё в больнице, в чистенькой палате,

      Всё ж уходить приятней для души…»

      И тут хирурга голос слышит: «Хватит,

      Всё, уносите, парень будет жить».

      Ну а когда в носилках несли тело,

      Увидел смерть, что вышла из избы,

      И с пулемётом, вся зачем-то в белом,

      И минным полем шла, как по грибы.

      Мы ушли навсегда…

      Мы ушли навсегда, где гул мин и вой «Градов».

      Мы ушли в никуда, ни-че-го нам не надо.

      Солнце встанет опять, звёзд мерцание с выси.

      Мы ушли помечтать, и мечты бы сбылись все.

      Косят пули года, что прожить мы хотели.

      Без нас стают снега – их слепить не успели.

      Утром