Карта утрат. Белинда Танг

в спальню, и каждый раз, отходя от него хоть на пару секунд, она тут же возвращалась и задавала очередной вопрос.

      Итянь не понимал, с чего начать. Отец пропал, но вот она мать – впервые за много лет рядом, живая, во плоти.

      Пока мать кипятила воду для чая, Итянь не торопясь бродил по комнате. Он вдыхал знакомый запах – чеснока, пыли и работы. Комнаты мать по-прежнему содержала в чистоте. Вдоль стен все те же полки с выстроившимися на них банками с соленьями, рядом висят разделочные ножи и доски да старые, некоторые еще восьмидесятых годов, календари. В центре потрепанный постер – залитый таинственным светом горный пейзаж. Место, куда им никогда не попасть. Итяня поражала неприкрытая практичность этого жилища, так не похожего на американские дома, где главное – возможность уединиться и личное пространство. Услышав впервые словосочетание “жилая комната”, он, помнится, растерялся, ведь на самом-то деле все элементы жизни – стряпня, еда, сон – прятались за дверями. Настоящая жилая комната здесь – в этом старом доме, где ее никто так не называет, да тут и понятия такого просто нет.

      Они с матерью уселись пить чай. Стоявший посреди комнаты стол был таким высоким, что Итянь чувствовал себя коротышкой. Мать неловко примостилась сбоку на деревянной скамье – она никогда не позволяла себе толком отдохнуть. Итянь неожиданно подумал, что последние несколько дней мать живет в этом доме одна – впервые в жизни одна.

      – Па… – начал было он, и из глаз матери тут же брызнули слезы. – Никаких новостей?

      Она покачала головой.

      – У нас в деревне все знают. И в городке рассказали. Я постаралась, чтоб побольше народа узнало. Но никто ничего не слышал. – Она нервно теребила завязку фартука. – И за что только твоему отцу все это?

      – Мы его отыщем. – Уверенность звучала притворно, он и сам это слышал.

      Итянь ничего не знал о том человеке, которым за эти годы стал отец. И как все теперь устроено в стране, он тоже не знал. Практической помощи ждать от него бессмысленно. Зачем он вообще приехал и как собирался помочь? Он тут всего-то пару часов, но уже ясно, что место это разрослось, что появилось пространство, где немудрено и затеряться.

      – Я тут прикинул, как поступить. Может, сначала обратимся в полицию? – предложил он.

      – В полицию?!

      – Ну да. Подадим заявление. А они нам помогут.

      – По-твоему, они там для этого сидят? Даже если ты придешь к ним без проблем, то там тебе их непременно найдут. Ты и впрямь слишком долго в Америке живешь.

      – Но они, по крайней мере, с другими городами свяжутся. Разве нет?

      Мать фыркнула:

      – Ты думаешь, они там что, работают? Обзванивают другие города?

      – Ладно, а что ты предлагаешь?

      Мать не ответила, и он снова заговорил:

      – Если ничего не выясним, давай все же поедем в полицию и подадим заявление. Они хотя бы в курсе будут. Заранее же не скажешь. В сельсовете еще есть тот фургончик?

      – Смотри тут такое не скажи, засмеют ведь. Сейчас это называется “управа”.

      Итянь