Северная кампания. Тимофей Ю

какую-то бурду, как мне видится, – трубка Полько задымила, – может, это газ. Но, думается, обычные ружья и патроны с сюрпризом. Не припомню, чтобы коярты сильно жаловали летальные технологии.

      Полковник шумно несколько раз подряд затянулся, поддерживая огонь. Запах табака перебил и хвою, и мороз.

      – Какие шансы на выживание?

      – Трудно сказать, ваше превосходительство. Проблема не в том, чем накачали солдатиков, а в том, как долго они пролежали на морозе. Останутся инвалидами. Если повезет.

      Юлиус кивнул и снова погрузился в мысли. С трудом верилось в то, что это не уловка: зачем щадить личный состав прямого врага, пускай и в такой странной форме. С другой стороны, это было милосердием только на первый взгляд. В случае, если бы отряд разведки не нашли их ждала мучительная смерть. Причем в сознание люди пришли бы в самый разгар собственной казни. Любопытно. От размышлений командующего отвлекла возня Ульгина.

      – Галандезия! – Моргенрот решил, что от дисциплинарного взыскания майору не отделаться, халтурить было некогда. – Почему до сих пор не отправился капитан с личным составом.

      Галандезия, устроившийся на сваленном стволе, чуть не выронил из рук флягу, растерянно посмотрел на старшего по званию и даже решил соблюсти этикет.

      – Не могу знать, о чем вы, ваше превосходительство. Проводили Ульгина минут пять тому назад.

      Юлиус моментально выхватил из кобуры пистолет. Лес вокруг снова накрыл людей гробовым молчанием. Под ногами неприятно поскрипывал снег. Галандезия бросился к бронемоту – его машина несла на себе тяжелый огнемёт. «Полько, пулемет, к базе», – прокашлял Моргенрот, прощупывая глазами частокол елей. Грузный Полько, проявив чудеса ловкости, очутился за оружейным стволом, взяв его на изготовку. В воздухе повисло напряжение. Секундное движение среди еловых лап попалось цепкому взгляду генерал-майора. Громовой выстрел офицерского пистолета разрезал воздух. В вышине разлетелся фейерверком снег и одна из ветвей лишилась своего зимнего тулупа. Там никого не было. Юлиус Моргенрот острожно двинулся вперед, его высокие сапоги как ледоколы резали сугробы. Нервно мусолил трубку за пулеметом Полько, поджимал губы на своем месте Галандезия, с охранявшими его адъютантами, Стыличкин, ссутулившись, наклонил в руках винтовку. Генерал Моргенрот, наконец, вышел из-за небольшого пригорка. Перед ним неаккуратно лежал упавший с ветки снег, а в чащу уходили собственные мотоциклетные следы, связывающие солдат с домом. Тут же за спинами авийцев взорвался большой сугроб. Из-под снега выпрыгнули двое в маскхалатах. Первый выстрел сделал Моргенрот. Мимо. Враги, однако, не спешили атаковать. Оглушенный адреналином, где-то на краю восприятия генерал-майор засек кричащего Галандезию. Через мгновение кожу генерала обдало жгучим жаром – майор начал поливать зимний лес из огнемета. Широкий язык пламени с могучим ревом лизал заснеженные деревья, поджигая пахучую хвою. Фигуры противников синхронно