Инквизитор. Божьим промыслом. Книга 13. Принцессы и замки. Борис Конофальский

что же, будет война? – Волков уже не смеётся.

      – Ой, ну откуда же мне про то знать? – Амалия Цельвиг тоже стала серьёзной. – То вовсе не женского ума дело, моё дело в постели вас греть, а не про войны знать.

      И тут он был с нею, конечно, согласен.

      – Будете писать, что услышите. И про фавориток герцога, и про всё остальное, о чём во дворце болтают.

      – Буду-буду, – обещала ему придворная дама, – только вы со мной теперь по дверцу прогуляйтесь, чтобы меня с вами видели, потом мне легче будет слухи для вас собирать.

      ***

      Конечно, он прошёлся с нею по дворцу под руку, отчего Амалия цвела, когда встречала кого-то из других придворных дам. И после приговаривала довольная:

      – Аж пятнами пошла, как вас со мною увидела.

      Потом она быстро забежала куда-то в коридоры замка и вернулась в другом платье. И это «новое» её платье оказалось ещё более потёртым, чем то, в котором она была.

      И после, забрав женщину, он поехал в свой новый дом, куда к тому времени ловкий нотариус Гиппиус должен был уже привезти мебель.

      А та мебель ему не понравилась. Не то чтобы была плоха или стара – нет. Просто она была уже не того уровня, к которому он стал привыкать. Недостаточно красива и изящна.

      – Нет, много просишь, – качал он головой, поглядев на стулья, осмотрев комоды и шкафы. – Столько я за неё не дам, да и вообще, куплю себе другую.

      Гиппиус корчил жалостливые гримасы, видно, что уже посчитал полученный барыш.

      – А если уступлю двадцать монет?

      – Нет, куплю себе другую.

      – Неужто ничего не возьмёте?

      – Тут, кроме стульев, кровати и пары кухонных шкафов, и смотреть-то ни на что не хочу, – признавался нотариусу генерал.

      – Ну так купите хоть их, – не отставал от него Гиппиус. – Я уже, признаться, потратился на извозчиков да на грузчиков, возьмите хоть что-нибудь.

      Тогда Волков согласился и купил у него… всё! Но за пятьсот десять монет. Мебель была, конечно, не лучшей. Но за деньги, что она досталась ему… не так уж и плоха.

      Но генерал был удивлён, что и нотариус, пересчитав и спрятав полученные деньги, тоже имел довольный вид.

      «Украл он эту мебель, что ли? – недоумевал Волков. – Надо было ещё торговаться!».

      – Тогда грузчиков здесь оставь за свой счёт, мои слуги скоро придут сюда, скажут им, как расставить мебель, – распорядился барон.

      – Непременно, – тут же согласился Гиппиус, он был и вправду доволен сделкой.

      Сэкономил – считай заработал. И заработанное он решил потратить на свою новую сердечную подругу. И в ближайших хороших лавках купил ей новое платье, башмачки и шляпку с шарфом, чулки, нижнее и прочие женские надобности, на всё потратив тридцать шесть монет. И, видя детскую радость у женщины, и сам радовался, не жалея о потраченном.

      Потом он заехал на городскую почту и нашёл там несколько писем для себя, там были письма и от Карла Брюнхвальда, и от баронессы, и от епископа Малена. На все надо бы было ответить, и поэтому он посадил свою новую пассию со старшим слугой Гюнтером в карету, предварительно дав тому тридцать талеров,