Сансара загнанной белки, или 22 жизни одной маленькой меня. Регина Мягкова

неладное. НЕ верю глазам.

      Ныряю внутрь, обнаруживаю ровненько лежащий сверху сникерс. Прыгаю верещу, радуюсь, несусь обнимать. Родители часто в то время делают подарки именно так – оставляют что-то, чтобы я "сама нашла – сама обрадовалась", как будто им неловко отдавать и видеть радость в ответ. Сникерс режется на кусочки чуть ли не по линейке. Долгие годы самым огромным кайфом будет для меня прочтение интересной книги под целый сникерс.

      Медленно и методично я мусолю батончик, вытаскивая зубами каждый орешек из липкой карамели и хрустя его передними зубами. Остатки сникерса уже подтаявшие от тепла руки к его окончанию. Если батончик один и мама меня просит поделиться маленьким ломтиком, удовольствия не получается – для полного удовольствия нужен только полный батончик. Одного батончика хватает надолго. Удовольствие не лопнет, если уметь его правильно растягивать.

      31 декабря. Елка, оливье, гости, праздничность и настроение. Гостей не много. Они ходят, шутят и улыбаются мне. Атмосфера очень теплая и ламповая. Я бегаю мимо наряженной елки. Родители любят подкладывать мне что-нибудь вкусненькое на ветки, чтобы я случайно находила, удивлялась и радовалась. В этот раз на ветке среди мишуры и гирлянд мелькает манящая сине-бело-коричневая упаковка. Хваткой рукой цапаю обожаемый батончик, ликую, кайфую. Снова пробегаю мимо, снова сникерс.

      Хвать. Снова мимо. Снова сникерс. Снова хвать. Снова мимо. Колесо новогодней сансары умеет удивлять. В бюджеты Деда Мороза я не верю – таюсь за креслом, сижу тихонько и не отсвечиваю. Жду терпеливо и долго, вижу папу, хватаю за оттопыривающийся карман рубашки. Там сникерс, конечно. Хватаю батончик. Визг, ликование, кайф. Родители выражают удовлетворение моей сообразительностью. Я пишу, переживаю заново и тащусь. Ей-богу, тащусь.

      ***

      Чем я занимаюсь дома одна с утра до вечера? Играю, читаю, шью, мастерю, смотрю телевизор. Много разговариваю по телефону с той самой умницей-отличницей Юлей из класса. Все просто – с ней никто не дружит как и со мной тоже. В телевизионной программе мы с ней увидели конкурс. Нужно прислать рисунки-эскизы одежды для барби. Юля говорит, что рисует, а ее мама даже обещает отправить. Я вскользь проговариваю об этом своей маме, встречаю вагон неверия и тухну.

      На маму рассчитывать не приходится, она на почту не пойдет. Мама в меня не верит. Мама уверена, что сама я без нее не справлюсь. Думаю, что до сих пор. На словах все звучит иначе – я молодец и я крутая – по факту при обсуждении подробностей, все выворачивается иначе. Впервые в жизни я забью на это неверие, когда начну против ее мнения заниматься тортами. Успешно. Но я все равно для нее недо – не дожала, не дошла до конца. Не шмогла я, не шмогла. Ну я же круто рисую, мам, я же всех кааак победю! Юля предлагает нарисовать и мне тоже, а ее мама отправит и мой конверт заодно.

      Я рисую, отдаю, параноидально смотрю все программы без пропусков – там показывают рисунки, которые прислали. Моих нет, Юлины показывают. Юля говорит, что мама все отправила. Диссонансит между состоянием наебанности и чувством вины