Серая мать. Анна Одинцова

его.

      Откуда взялась эта бредовая мысль? Олеся не собиралась делать ничего подобного.

      Старуха тем временем продолжала стоять в лифте. Сморщенный палец (один из шести – вспомнила Олеся) удерживал кнопку, не дающую дверям закрыться. Обведенные розовым губы растянулись в стороны.

      Впусти его.

      Пальцы Олеси потихоньку коснулись защелки, но не повернули ее. Отпирать девушка не собиралась. Подсказываемая внутренним голосом мысль была одним из тех странных импульсов, которые время от времени посещают любого и которым нормальный человек никогда не поддастся. Вроде порыва прыгнуть вниз, когда стоишь на мосту. Бред, одним словом.

      От незнакомца, замершего под дверью Олесиной квартиры, старуху отделяли от силы полтора метра пустого пространства. Всего два-три шага, а потом…

      Впусти его. Скорее.

      Что потом? Старуха снова примется говорить гадости? Плюнет в него, вцепится в лицо? Это просто сумасшедшая бабка! Парень справится с ней одной левой, если потребуется. И если он перестанет смотреть на нее как загипнотизированный.

      Почему он по-прежнему не шевелится? Почему не перестает таращиться на старуху?

      А она? Почему она просто торчит в лифте и смотрит? И это пятно на ее плаще…

      «Это что, кровь?!»

      Впусти его! Скорее!

      Гладкий металл задвижки нагрелся под пальцами. Олеся загрохотала замком.

      В конце концов, парню всего-то и нужно – позвонить. Ничего страшного. Вызовет такси и поедет в гостиницу. Всяко лучше, чем стоять в чужом подъезде наедине с психической старухой!

      – Проходите, – вымолвила Олеся слегка онемевшими губами, отворив перед незнакомцем дверь, и опустила глаза. Что бы там ни произошло с этой бабкой или при ее участии, встречаться с ней взглядом девушка не желала.

      Когда парень с рюкзаком, поблагодарив, переступил порог ее квартиры, створки лифта захлопнулись. Голову Олеси наполнило гудение, которое она приняла за гул удаляющегося лифта.

4

      Семен вошел в квартиру, борясь с подступающей дурнотой. Он жалел, что съел тот сэндвич в кафе. Жалел, что вообще приехал сюда. В прошлый раз этот город принес ему одни неприятности, так с чего он взял, что сейчас будет иначе?

      Кому ты здесь нужен? Кому ты хоть где-нибудь нужен? Что ты вообще пытаешься сделать? Сбежать? От чего? От зависимости? Это и есть ты. Твоя гнилая суть. А от себя самого не спасет даже могила.

      Безрадостные мысли, пугающие своей прямотой, путались, смешиваясь с непрекращающимся гулом в голове. Он появился во время встречи с той чокнутой старухой и усилился, когда она появилась снова. Слава богу, уже без кошки. Если бы Семен еще раз увидел темные вязкие капли, стекающие по слипшейся шерсти, его бы точно стошнило. Он мог вынести многое, но только не это. Не кровь.

      И какого черта эта сумасшедшая поперлась за ним?

      Оказавшись в оклеенной светлыми обоями прихожей наедине с незнакомой рыжей девушкой, Семен почувствовал себя лучше. Что на него нашло? Взгляд заскользил вокруг,