Когда ты устанешь от жизни. Иван Кудьма

не столько социально-богословский, сколько бытийный и психологический. Это я, разумеется, умничаю сейчас, но если по-честному, что именно кроется в этих словах, мне по сей день не особо понятно.

      Вот взять хотя бы пресловутые очереди в СССР, коих я была частым стояльщиком. Подходишь к такой с хвоста и отчаянно спрашиваешь "Кто последний?", понимая уже, что сейчас этим самым последним этой жуткой "змеи", или, что ещё хуже, непонятного столпотворения, станешь ты и что ты же почти радостно крикнешь на тот же вопрос "Я последний!", лишь бы только не быть в безнадежном хвосте. Вот ты только что был последним, и вот уже нет.

      А когда случится быть первым в очереди, так это удача неимоверная, всё равно что Фортуна тебе подмигнула. Как-то сразу становится жалко тех, кто следует за тобой, особенно дальше стоящих – им ещё ждать и ждать, а ты уже скоро ДОМОЙ.

      А с другой стороны, что мне собственно в это "домой" торопиться? Что такого там меня ждёт? Какая великая радость? То, что есть у меня теперь батон "Докторской" на тормозок? Или что новые туфли назавтра напялю на шпильке на фабрику? И ничего, что там я сменю их на тапочки, кто-нибудь всё равно да приметит, пока буду цокать в цех от проходной. Это я не про себя, конечно. А про мам и пап. Им стоять в таких очередях случалось чаще.

      Очередь сама по себе – это целое мероприятие с целой кучей эмоций. Расскажу про свои, подростковые-детские.

      Нехотя приближаешься к столпотворению. Обречённо становишься в хвост. Начинаешь выглядывать с очень слабой надеждой куда-то вперёд на предмет продвижения очереди, не пошёл ли процесс. Параллельно выслушиваешь агрессивные или ехидные выяснения на предмет кто за кем. В ужасе озираешься, когда кто-то вдруг усомнится в твоём праве на нахождение тут либо въедливым "ты за кем занимала? ", либо резким и подозрительным "я что-то не помню тебя". Изумлённо шарахаешься от рискнувших нагло пробить себе путь прямо к цели локтями и грубыми огрызаниями, они, мол, тут занимали уже. Очень хочешь уйти, хотя б ненадолго, просто воздуху глотнуть свежего, но понимаешь, что по возвращении можешь быть не узнанной никем, или тебе очень мало обрадуются, как никак на одного больше ждать. Переминаешься с ноги на ногу, ищешь на что б опереться, смотришь на старушек и не понимаешь, откуда берётся их стоицизм. Вслушиваешься невольно в диалоги знакомых, столкнувшихся в очереди, радуешься за кого-то чужого или сопереживаешь, в зависимости от содержания. Думаешь всякую ерунду и удивляешься, как одна мысль вытаскивают другую, казалось бы мало с ней связанную, как тянучка из думаний превращается в калейдоскоп, не всегда впрочем радужный, что на время как будто выдергивает тебя из реальности и утаскивает в воображаемый мир, пока чей-нибудь грубый окрик или тычок не впихнут тебя снова в ряды нервнождущих. Начинаешь завидовать тем, кто уже приобрёл долгожданное и направился восвояси. Ловишь шкурное в мыслях, мол, значит, очередь уменьшилась на пятерых человек. Лишь бы кто-нить ещё не прибавился, кто-то вечно спешащий и "раньше уже занимавший". Подползаешь вместе с другими ближе и ближе к заветному