Уроборос. Проклятие Поперечника. Евгений Стрелов

великой осторожностью Курт надавил ладонью на массивную дверь – удивительно легко и совершенно бесшумно, словно ничего не весила, она отворилась внутрь дома. Может, кто-то неизвестный помогал ей двигаться с обратной стороны?

      Курт оглянулся и смерил меня неожиданным взглядом хозяина, встречающего незваного гостя – мы как будто поменялись с ним местами. Я стал Путником, а он Свидетелем Дороги.

      – Долго вы там будете стоять? Может, всё-таки зайдёте в дом? – спросил, теряя вежливость и терпение Курт.

      – Что-то подсказывает мне, что вы со всем справитесь без меня… А у меня обход – незаконченные дела на дороге, – ответил я, почему-то и правда почувствовав себя всего лишь Путником. – Проходите в дом, смело хозяйничайте. Там ничего не заперто, всё можно брать, трогать, использовать… Разрешаю… Дров и воды натаскайте, заслонку у печи откройте, зольник почистите. Печь растопите. С голоду себе помереть не дайте. Станет скучно, берите с полки библиотечные книги – никак не прочту и не верну обратно. В тетради, лежащие на столе, заглядывайте, если хотите – там мои отчеты за последнюю неделю… Ничего особенного… Наблюдения за дорогой и путниками… Размышления… Но вряд ли сумеете разобрать почерк…

      – Замечательно! – обрадовался Курт такой вседозволенности. – На заднем дворе заметил баньку… Можно ли стопить и попариться?

      – Распоряжайтесь, – коротко ответил я, тихо прикрыл дверь в сени и пошел на выход со двора.

      С каким-то необычным чувством шёл я по Дороге в сторону Торгового центра, автоматически передвигая ноги и не уделяя ни малейшего внимания окружающим деталям, как привык это делать изо дня в день. Не осматривал обочины на предмет новых следов. Голова была полностью заполнена недавней встречей и разговором с Куртом. Особенно меня донимали его слова о том, что наши с Петрой взгляды похожи на шары, покрытые какой-то скользкой субстанцией. Что они пока отталкиваются друг от друга, но это не продлится долго – скоро они сольются в одно целое. При мысли о том, что в ближайшем будущем моему взгляду предстоит соединиться со взглядом Петры, меня бросало в дрожь. Просто колотило так, что зуб на зуб не попадал. При этом я изо всех сил пытался себя успокоить: думал о том, что в слиянии взглядов мужчины и женщины нет ничего необычного. Они обязаны слиться, как два ветра, дующие навстречу друг другу. А вслед за взглядами и телам необходимо соприкоснуться и сплестись в одно целое. При мысли об этом у меня вообще подкашивались ноги, и я обрушивался на мостовую – сидел на булыжниках до тех пор, пока ноги вновь не обретали хоть маломальскую способность двигаться вертикально. Они заплетались, шаркали подошвами по пыльной Дороге. «Неужели это вообще возможно? – думал я. – Я и Петра. Вместе. Живем в одном доме, спим в одной постели, едим за одним столом. Она суетится у печки, готовит нехитрую, но вкусную и полезную еду. Разве такое вообще возможно?»

      Я пытался себе это представить, но невероятно подвижное и гибкое тело Петры никак не