Пятый Лепесток. Алена Иванская

всего раз, какое право ты имела писать так обо мне? Ты меня совсем не знала, почему ты это сделала?

      – Да, ты прав, ты во всем прав, я…

      – Или ты про всех пишешь подобные гадости?

      – Нет, ну что ты! – Майя беспомощно вздохнула, – пожалуйста, прости.

      Артём некоторое время глядел на неё с сомнением, потом со вздохом отлепился от дверного косяка и подошел ближе.

      – В общем-то сейчас я уже не сержусь. Поначалу – да, мне было паршиво, но я хочу знать, почему ты это сделала. Я просто не понимаю. Объясни.

      Майя помолчала, отвернулась к окну, взяла в руки одну из ажурных салфеток и стала теребить. Объяснить то, о чем и сама имеешь смутное понятие, не так просто. В окно она видела Эйнштейна, который сидел на крыльце дядиного дома и тоскливо подвывал. Ей тоже захотелось так повыть.

      – Я и сама не знаю, – тихо проговорила девочка, – наверное дело в том, что я постоянно злилась. На всех, по любому поводу и без него. Я хотела быть одна, потому что… не знаю почему. Это было для меня важно. Но теперь – нет. – Майя несмело взглянула на Артёма. Он слушал её внимательно. – Появились вы: ты, Стёпа, Костя, даже Антон… У меня никогда не было таких друзей, и я решила, что мне они не нужны. – Она поморщилась, будто её одолела внезапная головная боль, облизнула губы, постаралась объяснить как можно точнее, – вот как ты думаешь, что чувствует слепой человек по поводу своей слепоты?

      Артём пожал плечами, слегка обескураженный вопросом.

      – Печаль, – предположил он.

      – Да, но это не все. Он подозревает, что лишен чего-то, но не понимает в полной мере, чего именно. Слепой никогда не видел красок мира и просто не знает, что это такое. А когда ты не имеешь ни малейшего понятия о чем-то, это кажется несущественным. Так что, для слепого, думаю, его слепота не является такой уж трагедией.

      Артём немного помолчал, обдумывая её слова, потом вытащил руки из карманов.

      – То есть до нас ты не знала, что такое друзья, и поэтому они были тебе не нужны? – Майя кивнула, – и поэтому ты отталкивала меня, когда я пытался с тобой подружиться?

      – Да, но теперь понимаю, что это правда: то, что ты сказал мне. Чистая правда. – Он слегка нахмурился, не понимая, и Майя объяснила, – когда ты один, тебе слишком страшно…

      Артём наклонил голову, кончики его густых кудрей коснулись плеча.

      – А сейчас ты все еще злишься? – спросил он.

      Майя кивнула.

      – Да, но уже гораздо меньше. И не на тебя, не на кого из мальчиков. Просто я… – она не знала, как объяснить, – мне тяжело…

      Она видела, что Артём хотел спросить еще, но почему-то не сделал этого. Майя почувствовала облегчение, потому что страшилась его вопросов. На них она хотела отвечать честно, и к этому была не готова.

      Некоторое время они провели в тишине, потом Артём кивнул на сверток, который Майя оставила на диване.

      – А это что такое?

      Девочка слегка улыбнулась. Она взяла сверток и протянула ему.

      – Это тебе.

      Он приподнял брови, аккуратно снял оберточную бумагу, а потом воскликнул:

      – «Властелин