Когда нечаянно нагрянет. Рассказы о разновозрастной любви. Владимир Сергеевич Попов-Равич

трубочку наскребем, Сережа.

      С этими словами ударник достает из кармана сумки красивую трубку, напоминающую голову Мефистофеля с рожками и бородкой, и небольшой мешочек-кисет. Вынимая по щепотке табак, аккуратно набивает трубку. Внимательнее всех следит за его манипуляциями Иветта. Она даже приговаривала от нетерпения: «Давай, Саша… скорее… все же готово».

      Наконец, Сфинкс взял трубку в зубы, чиркнул спичкой, долго раскуривал, зажимая отверстие в голове большим пальцем.

      – Сейчас, Бобер, узнаешь в чем радость жизни… исторический момент! – басил Грива. Дятел, сделав несколько полноценных затяжек, протянул трубку Жукову. Маэстро затягивается один раз, передает Иветте. Девушка поспешно, с жадностью курит. Грива длинной рукой вынимает голову черта из ярких, красиво черченных губ. От него Мефистофель попадает опять к ударнику. Потом маэстро, выпустив дым пару раз, вдруг предлагает Генке, молча следящему за процессом «дружбы, веселья и любви»:

      – Попробуешь, Гена?

      Он дружелюбно тянет руку в сторону хозяина. Генка, однако, упрямо набычившись, мотает головой: «Не курю… и не буду».

      Грива весело реагирует:

      – Молоток, Бобер! Нам больше достанется.

      Музыканты курят по очереди, игнорируя Иветту… Девушка жалобно хнычет: «Моя же очередь». Ударник что-то негромко говорит ей на ухо. Девушка, чуть поколебавшись, кивает и сразу получает Мефистофеля. После нескольких затяжек, она подсаживается к Генке.

      – Ну, что пристали к Бобрику… Он такой хороший… не понимает пока кайфа… я тебя научу, малыш. Сначала я… теперь ты… немножко, не бойся, чуть-чуть… вот так… снова я… теперь ты… Тебе приятно? Отдыхай.

      Она кладет голову разомлевшего Генки себе на грудь, поглаживает его волосы свободной рукой.

      – Сейчас у тебя закружится голова… Сладкое такое головокружение.

      Грива подходит к парочке, забирает трубку, возвращается к столу. Троица курит по кругу… Иветта что-то шепчет на ухо Генке, гладит его рукой по щеке, потом жадно целует в губы.

      – Ох и вмазал бы я Бобру сейчас, – мечтательно басит Пробкин.

      – По разочку надо. Для профилактики, – поддержал Дятел.

      – Охренели оба. Зима на носу. Где нас еще примут? На Бобра молиться надо, пылинки сдувать, – гасит их агрессивность Жуков.

      Грива меняет тон и начинает комментировать поведение Иветты.

      – Глянь, Санек! Она его скоро всего оближет. Да и Бобер уже в полной боевой, Козочка. Проверь, выросла морковка? Вино! Травка! Женщина! У Бобра сегодня полный кайф, сексуальная революция!

      Генка услышал, отстраняет Иветту, с трудом поднимается, подходит к столу.

      – Жуков… Серега!.. Ты скажи… ты мне скажи… тебе я верю. Что вы тут курите? Какой-то странный запах, и в голове туман, цветной такой      туман…

      – Завтра, Гена. Завтра поговорим, – серьезно отвечает Жуков.

      – Мы уйдем через десять минут, Бобер. Засекай, – произносит Дятел

      Генка громко протестует и достает телефон.

      – Не успеешь, Бобер, – зловеще предупреждает