Когда нечаянно нагрянет. Рассказы о разновозрастной любви. Владимир Сергеевич Попов-Равич

бы к тебе в длинную очередь.

      – Ну тебя, Серенький, скажешь тоже.

      – Верняк. Нежный голос, томный взгляд, гибкое тело… Все, что надо, чтобы завлекать, развлекать, всем все обещать и почти ничего не исполнять.

      – Тебе-то грех жаловаться, Сереженька, – выдохнула солистка прямо в ухо жокея. – Но, если маэстро против… Встану пряменько и все!

      – Маэстро не против. Крути всем, что крутится. У тебя есть чем…

      Ошеломленный происходящим, Генка стоял на своем месте, совершенно не зная, чем заняться.

      – Бобер, по-моему, вообще погиб. Доконала ты его своими вращениями. Кстати, ты знаешь, он парень с квартирой.

      – Да-а, – живо отреагировала «гейша». – А мама-папа?

      – Отца давно нет. Мать – медсестра. Дежурит днем и ночью. Летом мы пару раз заглядывали. Сейчас Бобер почему-то сопротивляется. Но если ты ласково попросишь…

      – Момент!..

      Школьная звезда двинулась кошачьей походкой в сторону дебютанта. Увидев ее приближение, Генка, как лунатик, шагнул навстречу.

      Иветта подошла вплотную, закинула гибкие руки на шею гитариста, коснулась губами виска ошалевшего мальчишки.

      – Ты что… смотрят же все, – с трудом просипел Генка. Его лицо стало одного цвета с ярко-красной рубашкой. К счастью, большого света в зале не было. Уже два года Генка был влюблен в солистку «Гномов», о чем не знала ни любимая мама, не подозревали два близких друга, ни сама Иветта. Два года Генка учился играть на гитаре, мечтая попасть в «Гномы», когда Жуков будет проводить кастинг. И вот бывший ритмач окончил школу в прошлом году, Генка участвовал в конкурсе на его замену и Жуков выбрал именно его!

      – Пусть смотрят, – пропела Иветта на ухо. – Это просто моя благодарность тебе.

      – За что? – искренне не понял дебютант.

      – С тобой петь легко и приятно, – входила солистка в роль гейши.

      – Сочиняй! – из последних сил пытался твердо стоять на слабеющих ногах Генка.

      – Клянусь, Геночка. Ты замечательный партнер. Грива стоит фонарным столбом, глаза стеклянные. Дятел сидит каменным сфинксом, весь в себе. Маэстро недоступен для простых смертных, витает в небесах искусства. Так что ты, Бобрик, моя главная опора теперь. Гляжу на тебя, вспоминаю, как первый раз на публику вышла, года три назад. Коленки подгибаются, сама себя не слышу. Как ты-то, дебютант?

      – Нормально, – едва выговорил девятиклассник. Больше всего ему хотелось сейчас очутиться с Иветтой на необитаемом острове и прожить с ней вдвоем всю оставшуюся жизнь. Певица, однако, вернула парня в действительность.

      – Ты следишь за группами? Записи «Парашютистов» знаешь?

      – Нет, не слышал даже, – честно мотнул головой Генка.

      – Их еще мало кто знает. Хочешь, вместе послушаем? У меня есть кассета. Только вот где? На улице уже не климат… Там у них что-то такое…

      Иветта напевает, крутится перед Генкой, качая бедрами.

      – Нравится?

      Генка вдруг притянул солистку за руку, прошептал ей на ухо: