Проклятие Вероники. Яна Розова

ей разрешил. Мне было ужасно жаль ее, и я хотел, чтобы она хоть иногда взбрыкивала. Но я плохо справился с возложенной на себя миссией. Ксю так и осталась послушной, в чем я убедился, когда она объявила: папа считает, что нам надо развестись.

      Прыгнув в свой раздолбанный (прошу заметить – только в плане стиля!) УАЗик, вполне соответствующий моему мировоззрению, я стал соображать, а зачем, собственно, я так уж понадобился Алексею Анатольевичу?..

      Идей не было.

      В Гродине расцветало лето. Июнь был любимым месяцем года Ксю. Она считала этот месяц романтичным. Говорила, что мы с ней познакомились в июне. Спорить не буду, только познакомились мы в мае.

      Это я чудненько помню, потому что в июне того года, когда мы поженились, я путешествовал по Германии. Уехал прямо в тот день, когда в первый раз увидел Ксюшу. Это было так: я ехал откуда-то на своей “Копеечке”, а она проголосовала мне, стоя на остановке под цветущими каштанами. Такая была милая картинка. Брызгал дождик и когда Ксю села в машину, от нее пахло озоном.

      А до этого я чуть ее не послал.

      Я остановил перед ней машину, и она постучала в стекло. Не попыталась открыть дверь сама, а постучала. Пришлось перегнуться через пассажирское сидение и открыть ей дверь. Но садиться в машину она тоже не стала.

      Осторожно так, будто я был вылитый Чикатило, сказала:

      – Здравствуйте…

      – Ага, – ответил я.

      – Простите…

      – Прощаю, – сколько можно болтать?

      – Вы не к Дому творчества едете?

      – Еду.

      – Вы не подвезете меня? Сколько это будет стоить?

      И тут я уже потянулся к дверце, чтобы закрыть ее перед этой дурочкой. И почему-то не закрыл. Может, просто потому, что она была хорошенькой.

      – Это будет дорого, но мы обойдемся номером телефончика.

      Выдав эту фразу, я поздно подумал, что она не поймет. Шутки не поймет. Ксю произвела именно такое впечатление. Но она поняла. Улыбнулась мне, как нормальный человек, а не как зануда, и села в машину.

      Потом сказала:

      – Извините.

      Мысленно я плюнул на пол и обложил ее матюгами. Но вслух моя эмоция выразилась иначе:

      – Вы убили мою маму? Почему вы извиняетесь?

      Она хихикнула.

      – Мне кажется, я вас немного рассердила.

      – Переживу. Как вас зовут?

      И, пока мы ехали до Дома творчества, я решил, что обязательно встречусь с ней в ближайшее время.

      Но только я переступил порог своей квартиры, как зазвонил телефон. Это была моя хорошая подруга – Эля Гайворонская. Она звала меня в Германию. Автостопом. И я бросился собирать вещи, ибо ехать надо было сегодня вечером. Элькин знакомый на своем дальнобойном грузовике направлялся в Москву за грузом, и согласился довезти нас. Из Москвы мы на самолете полетели в Берлин. У Эльки были деньги на билеты, и мы не стали себе ни в чем отказывать. За обратную дорогу платил я.

      Мы прокатались по Германии автостопом целый месяц. Работали на фермах и во всяких забегаловках, ходили по музеям,