Заклание-Шарко. Роман Уроборос

у стариков всех – мутные, а светом небесным светятся. И говорит ему старик тот: «Что, сынок, плохи твои дела?» – «Да, плохо, батя, похоже, расстреляют нас сейчас немцы, меня и товарищей моих». – «А хочешь, я тебя сейчас из деревни этой выведу и в лес провожу?» – «Да как же ты меня, батя, выведешь? Я в форме советской, немцев полная деревня». – «А ты не бойся, иди за мной, я тебя и выведу». Ну вот, пошли они по деревне, глядит наш дед, что на него и на старика этого немцы никакого внимания не обращают. Вышли они из деревни той и в лес зашли. Дедушка наш оглянулся, хотел старика поблагодарить за то, что от смерти его спас, а старика нет – исчез, хотя стояли они на большой открытой поляне. А потом дед Антон благополучно к нашим вернулся и воевал до сорок пятого года, пока его не ранили и из-за раны этой комиссовали. Так он до самой смерти был уверен, что спас его Николай-Угодник.

      «Зачем она мне все это рассказала?»

      АНАТОЛИЙ. И все-таки, Вась, я все равно как-то понять не могу. Нафига пятнадцать человек-то мочить? Ну, завалить Гансов прямо в гостинице. И как-то все.

      АЛЕКСЕЙ. Тут, Вась, геополитика подключается. Надо чтоб шум был, чтоб по телевизору все показали, статейки аналитические и все такое. Ну и атлантистам месидж – типа, парни, мы все про ваши дела знаем.

      АНАТОЛИЙ. Месидж это чего такое?

      АЛЕКСЕЙ. Послание.

      АНАТОЛИЙ. Понятно. Но все равно, Вась. Как эти люди твои такое ответственное дело нам с тобой поручили? Мы ж не спецназовцы какие. Я – мент, ты – полупокер вообще.

      АЛЕКСЕЙ. Сам ты, Вась, полупокер. Как мне главный их объяснил – там сложно все получилось, там наши евразийцы через астрологов, ясновидящих все вычислили: место, время, жертвы кто. Чтоб не бомжи какие были, а известные относительно люди.

      АНАТОЛИЙ. Кто там на дне рождения известный?

      АЛЕКСЕЙ. Василича одного достаточно. Его пол-России хоронить приедет. Короче, по каким-то там звездам мы с тобой лучше всего для этого дела подходим. Плюс там они мне про защитников незримых чего-то плели…

      Картины на стене злобно поменялись. Глаза у собак кровью багряно-красной налились нечеловечески. И неприятно так внимательно, даже очень, смотреть на тайно разговаривающих людей стали, остро так, со смертью лютой во взглядах их собачьих. Охотники с ружьями неприятно-гадко тоже взглядами недобрыми стали в сторону Анатолия и Алексея зыркать. А самое страшно-нереальное случилось с всадниками. Метаморфоза такая жутковатая. Всадники как бы непричинно-следственные со всеми остальными. Нездешние чужеродные мы, случайно мы здесь на картине объявились резонно-пармезанно. Только у одного всадника лицо очень метафизически напоминает Ганса. А у другого всадника философскую параллель можно было бы выстроить с лицом Отто.

      АНАТОЛИЙ. Ладно, Вась. Про план твой я как-то все понял, одобряю. Когда за Гансами поедем?

      АЛЕКСЕЙ. За Гансами я поеду. Ты за Ленкой с девчонками езжай. Они тебя ждут, небось, не дождутся.

      АНАТОЛИЙ.