Грядущая буря. Роберт Джордан

одну из самых могущественных женщин в истории? Женщину, которая творила бесчисленные злодеяния в давние дни чудес, даже еще до освобождения Темного? Заглянув в эти черные глаза, Кадсуане кое-что поняла. Запрет ал’Тора на причинение боли Семираг бессмыслен. Без боли ее не сломить. Семираг была великой мучительницей среди Отрекшихся, ее привлекали смерть и страдания.

      Нет, и тогда эта женщина не поддастся, даже будь у Кадсуане разрешение прибегнуть к подобному способу. Глядя в эти глаза, Кадсуане с холодной дрожью подумала, что видит в Семираг нечто от себя самой. Возраст, изобретательность и нежелание сдаваться.

      Значит, тогда остается вопрос к самой Кадсуане. Если бы перед ней встала такая задача, как Кадсуане сломила бы себя?

      Мысль была настолько пугающей, что она испытала облегчение, когда через несколько секунд допрос прервала Кореле. Стройная жизнерадостная мурандийка была верна Кадсуане, и та поручила ей сегодня следить за ал’Тором. Известие Кореле о том, что ал’Тор скоро встретится с вождями Айил, положило конец допросу. Три сестры, державшие щит, вошли в комнату и увели Семираг в ее узилище; там ее свяжут и заткнут рот прядями Воздуха.

      Кадсуане проводила взглядом Отрекшуюся, крепко спутанную арканом из прядей Воздуха, и покачала головой. С Семираг день только начался. Пора разобраться с мальчишкой.

      Глава 6

      Когда плавится железо

      Родел Итуралде видел много полей сражений. Все они были похожи. Мертвые тела, сваленные в кучи, точно мешки с тряпьем. Вóроны, предвкушающие пир. Стоны и крики, плач и бессвязное бормотание тех, кому не повезло и пришлось дольше дожидаться смерти.

      Но каждое поле битвы по-своему неповторимо. По нему можно определить ход сражения – как охотник читает следы преследуемого зверя. Неестественно ровные ряды тел – там, где на атакующую пехоту обрушились ливни стрел. Тут – разбросанные и затоптанные тела пеших воинов, столкнувшихся с тяжелой кавалерией. В этом сражении несметное число шончан было прижато к стенам Дарлуны, где они отчаянно сражались. Чуть ли не вбиты в камень. В том месте, где кто-то из дамани пытался сбежать в город, часть стены была разрушена полностью. Сражение на улицах и среди домов обернулось бы в пользу шончан. Прорваться туда они не успели.

      Итуралде, верхом на своем чалом мерине, пробирался через хаос. Битва всегда бывает хаосом. Аккуратными сражения выглядят только в сказаниях и в исторических книгах, когда все лишнее отсечено и вычищено старательными руками хронистов, которым нужна лаконичность. «Захватчик одержал победу, потери составили пятьдесят три тысячи человек» или «Оборона выстояла, погибло двадцать тысяч».

      Что напишут об этой битве? Все зависит от того, кто будет писать. Вряд ли станут писать о крови, впитавшейся в почву и превратившей поле в болото. Об изувеченных, пронзенных и растерзанных телах. О земле, взрытой полосами после ударов разъяренных дамани. Возможно, они запомнят цифры; по-видимому, цифры нередко важны для летописцев. Полегла половина из