.
Читать онлайн.
***
«Он (М.К. Иващенко – Т.П.) имел талант даже расположенных к занятию математикой отбить от неё. Ко всем характеристическим чертам, сообщённым об нем, могу привести ещё и злопамятность, тем более поражающую, то на ученике он вымещал мелкие уколы самолюбия, наносимые ему старшими. Я переходил в здешнюю гимназию из 1 Московской, в которой прошёл благополучно три низшие класса и выдержал экзамен на переход в IV. Каково же было удивление моего отца, когда оказалось, что на поверочном испытании я получил неудовлетворительные аттестации из Закона Божия и математики (у Иващенко). Александр Филиппович (Постельс – Т.П.) был на испытании и, судя по последующему, был не очень доволен его результатами; по крайней мере, назначив мне переэкзаменовку через три недели, и внушив отцу, что меня нужно подготовить, он посоветовал отцу обратиться за советом к законоучителю гимназии; относительно же математики на вопрос отца, не следует ли посоветоваться с преподавателем её, он пожал плечами и ответил: «Пусть подготовится, дело поправимое» <…>
Что касается математики, то было ли это намеренным действием со стороны Александра Филипповича, убедившегося в несправедливости ко мне Иващенко, или делом случая, только переэкзаменовывался я не у Иващенко, и, конечно, выдержал.
Зато надо было видеть озлобление почтенного педагога, когда он встретился со мной в IV классе. Вызвать меня немедленно к доске несмотря на то, что за три недели времени класс ушёл вперёд, закатить мне чистейшую единицу, насмеяться надо мной – ничего не стоило Иващенко. И с той поры он чувствовал ко мне мало сказать нерасположение, а скорее ненависть, если только можно допустить в учителе существование подобного чувства к ученику. И если бы не Федор Федорович Эвальд, являвшийся нашим спасителем на переводных и выпускном экзаменах, у Иващенко, конечно, я не добрался бы до университета.
Б. Милютин
Пятидесятилетие 2 С.-Петербургской гимназии. СПб., 1880. Вып. 1. С. 35 – 36.
***
И те и другие (учителя и гувернёры – Т.П.) не только могли хронически преследовать детей разными мелочными придирками, но глумиться над ними, издеваться, играть с ними как кошка с мышью, не съедая её. Образчиком мог служить один учитель математики, М.К. Иващенко. Восточный тип, с большим птичьим носом, со сдвинутыми густыми бровями и зоркими, злым глазами, с вечно стиснутыми и надутыми губами; аще небритый, но всегда остриженный под гребёнку. Обыкновенно сутуловатый, но по временам встряхивающийся, отбрасывая плечи и локти назад, ходящий ровным шагом по классу, но иногда останавливающийся и в кого-нибудь, а то и просто в воздух, вперящийся своими широкими зраками. Когда это пугало приближается к классу, все замирает. Иващенко знал, какое он производит впечатление, и, по-видимому, старался только продлить его. Выйдет из-за кафедры, встанет азом, вынет платок, захватит его за один конец и встряхнёт. Это начало трагикомедии.