Подлинная история графа Монте-Кристо. Жизнь и приключения генерала Тома-Александра Дюма. Том Рейсс

удобные предметы, как пряжки на обуви, темляк, рукоять пистолета и карманные часы. К несчастью для Тома-Александра, его отец тяжело заболел бриллиантовой лихорадкой. Человек, который тридцать лет жил среди малоплодородных холмов, который учил мальчика ценить хорошую абордажную саблю и рабочее седло, был очень частым гостем у ювелира.

      Ювелир Антуана жил в Руане, в восточной Нормандии. Как свидетельствуют записи мастера, воскресший дворянин из Сан-Доминго был его лучшим клиентом. Как-то раз ювелир отправил лакея в Сен-Жермен-ан-Лай, чтобы завершить сделку. Слуга Антуана проводил лакея на второй этаж. В одной из комнат на кровати лежал сам Антуан. Лакей спросил, имеет ли он честь беседовать с маркизом де ля Пайетри. Антуан, явно повинуясь инстинкту, выработанному за десятилетия бегства от закона, ответил: «Нет-нет, это не я. Клянусь, я – вовсе не маркиз де ля Пайетри». Лакей вернулся в Руан и сообщил, что не смог найти клиента.

      Отец и сын соперничали в мотовстве, но пристрастие старика к бриллиантам, по всей вероятности, принесло победу именно ему. Антуан никогда в жизни так не развлекался, как сейчас, в годы после «возвращения из мертвых»[354]. С безумием, которое иногда свидетельствует о приближающейся кончине, он, казалось, твердо решил деньгами проложить себе путь в небытие. Вскоре он глубоко погряз в долгах. А в 1783 году шестидесятидевятилетний маркиз де ля Пайетри не только баловал себя роскошью, но и делил ее с тридцатилетней Мари Рету, его экономкой, с которой необычайно сблизился.

      Маркиз дал Тома-Александру достаточно средств для того, чтобы жить в свое удовольствие в центре Парижа.

      Глава 6

      Черный граф в Городе света

      Весной 1784 года Тома-Александр переехал в новые комнаты – на улице Этьенн[355], в самом сердце Парижа. Он покинул дом именно так, как в восемнадцатом веке полагалось сыну маркиза – с солидным денежным содержанием и жильем возле самого Лувра.

      За прошедшее столетие Париж пережил масштабную реконструкцию[356]. Людовик XIV, который разрушил средневековый город в процессе возведения Версаля, уже сделал первые шаги в этом направлении: он велел проложить новые бульвары, где люди могли прогуливаться и делать покупки в тени деревьев. Частные сады и дворцы открылись для публики. Именно поэтому Тома-Александр мог упражняться в верховой езде в саду Тюильри. А его новое жилье располагалось в трех кварталах от беспрецедентной стройплощадки, символизировавшей обновление города, – уникального комплекса зданий и гигантских внутренних дворов под названием Пале-Рояль.

      Как отметил один из тогдашних гостей Парижа, «Пале-Рояль был сердцем и душой[357], центром и излюбленным местом встреч для парижской аристократии». Изначально он служил дворцом для кардинала Ришелье[358], который в реальной жизни тратил гораздо больше времени на сделки с недвижимостью, чем на подготовку убийств. После его смерти Пале-Рояль отошел к Орлеанской

354

«нет-нет, это не я» и «возвращение из мертвых»: письмо, цит. по: Robert Landru, À propos d’Alexandre Dumas, сс. 66–70.

355

на улице Этьенн: свидетельство с адресом Дюма в Париже на улице Этьен (с написанием «Estienne»), без даты, BNF NAF 24641.

356

Париж пережил масштабную реконструкцию: Eric Hazan and David Fernbach, The Invention of Paris: A History in Footsteps, сс. 14–15; Colin Jones, Paris: The Biography of a City, с. 180.

357

«Пале-Рояль был сердцем и душой»: Johannes Willms, Paris, Capital of Europe: From the Revolution to the Belle Epoque, с. 5.

358

дворцом для кардинала Ришелье: Jones, с. 222.