Любовь со смертью. Ольга Гусейнова

придется, девочка, без поддержки-то, – неожиданно с горечью заметила она. – Рисс Мурдяк – редкостный мерзавец, а он опекун… Эмарии.

      Будучи знакома с его мерзкой натурой по воспоминаниям несчастной девушки, которую он толкнул к черному пузырьку с отравой, я решила и сама не унывать, и пожилую женщину успокоить:

      – Вместе мы непременно справимся!

      Наши посиделки с няней прервал короткий стук в дверь. Затем в приоткрывшийся дверной проем просунулась рыжая вихрастая голова племянника дворецкого. Найдя меня взглядом, Глерик доложил, что к лее Эмарии приехал опекун и хочет ее видеть. Ожидает в гостиной.

      – Доложи ему, что сейчас буду, – кивнула я этому крупному безобидному тридцатилетнему детине с разумом подростка.

      Я встала, мягко пожала плечо няни, а она неожиданно всполошилась, едва слышно зашептав мне:

      – Будь кроткой и тихой, чтобы рисс Мурдяк не сказал и не сделал, сейчас только от него зависит твоя судьба! И старайся не смотреть ему прямо в глаза.

      – Я настолько отличаюсь от прежней, что даже он способен заметить? – напряглась я.

      – Да, ты взглядом бросаешь вызов, еще и этих золотистых искорок в глазах раньше не было, значит ты еще сильнее привлечешь к себе его внимание. Не надо этого делать, – торопливым шепотом советовала Лишана. – Он страшный, очень страшный человек. Будь предельно осторожной… лея Маша.

      Она была такая теплая, родная и, несмотря на мое разоблачение, заботливой, что я поддалась порыву и крепко ее обняла, шепнув:

      – Сделаю все возможное, нянюшка!

      За дверью я на минутку остановилась, успокаивая дыхание и старательно собирая уверенность и спокойствие. Золотые искорки в глазах… Да, у Эмарии их не было. А у меня проявлялись, только когда сильно волновалась, причем, я это лишь вчера отметила. Выходит, и няня тоже, а может и другие. Действительно, надо быть осторожнее: мало ли о чем эти искры говорят? Вдруг признают во мне подменную душу? Хотя в истории Хартана о подобных случаях не упоминали, вроде бы.

      У окна в гостиной меня ждал высокий, худощавый, немного сутулый мужчина. Я остановилась в дверях рассмотреть его и столкнулась с очередным проявлением моей магии. Видимо из-за того, что я наконец потянулась к ней, начала использовать, когда лечила няню, мы с ней сроднились что ли. Я острее чувствовала окружающий мир и людей, их энергетику. Поэтому сразу же ощутила, что в моем троюродном кузене со стороны матери риссе Родиге Мурдяке нет ни капельки магии. То есть, он обычный человек, который проживет почти привычный мне, землянке, век. А еще он ведет совершенно нездоровый образ жизни, чем может этот самый век значительно сократить.

      Чертов опекун обернулся ко мне с демонстративной, неторопливой и самодовольной уверенностью хозяина жизни. И впился в меня блеклыми голубыми глазами. Я же свои прикрыла веером ресниц и уткнулась взглядом в комод, в метре от него. Как выглядит этот мужчина, сживший со свету светлую душу, я прекрасно запомнила. Темноволосый, лет тридцати, не лез бы в чужую кассу и к Эмарии, был бы ничего, несмотря на фамилию. А так