Неповторимый. Людмила Шторк-Шива

отдел на допрос, то ей не с чем было бы сравнивать. Но к сожалению, подобный опыт был. Хотя Татьяна и попала «в последний вагон» перед началом перестройки и реальной свободы вероисповедания.

      Но когда небольшая группа вошла в пресвитерскую комнату, Таня уже не сомневалась. Ей не показалось. Леонид Романович действительно умышленно «промариновал» ее перед тем, как пригласить и вначале думал, что его тактика «сработает», потому что Таня явно нервничала. Возможно он думал, что она боится «вызова на ковер». Но дальнейшее поведение девушки «сбило его с толку» и он продолжил «спектакль», изображая «сердитое начальство». Когда группа вошла в пресвитерскую комнату, Таня хотела сесть на один из стульев, стоящих в ней рядами. Похоже здесь нередко проходили общие совещания. Раньше в этой комнате не было так много стульев, стоящих так, чтобы «старший», сидящий за столом, выглядел начальником перед подчиненными. Сергей Владиславович всегда ставил стулья в этой комнате кругом и садился на первое попавшееся место в кругу братьев, «равных по рангу».

      «Изменения налицо» – невольно отметила Таня обстановку.

      – Сестра, присядь сюда! – почти приказал Леонид Романович холодным тоном.

      Он поставил один из стульев посередине, выделив его из всех. Таня помнила, что на допросах всегда ставят стул для подозреваемого вот так, чтобы создать для него атмосферу дискомфорта, чтобы человек утратил уверенность в себе. Ведь когда человек растерян, от него легче получить информацию или запугать.

      Таня присела на стул, понимая, что этот кабинет перестал для нее быть комнатой добра, он становился чем-то посторонним, чужим. Девушка не принадлежала к числу робких барышень и попав с эту ситуацию, вдруг ощутила, что в ней поднимается волна агрессии. Сейчас она ясно поняла, к чему ее Бог готовил в последнее время.

      «Что бы ни происходило вокруг, оставайся Моей дочерью» – прозвучал в ее сознании тихий голос.

      «Господи, если Ты не наполнишь меня Своей любовью, я не смогу, – честно призналась Таня. – Я не хочу ни пугаться, ни злиться. Но то, что он сейчас делает, может во мне вызвать только эти два чувства»

      «Они победили… кровью Агнца», – вспомнились слова из Писания без всякого контекста.

      «Помоги, Господи! Только Ты все можешь совершить во мне то, чего я ничего не могу, – мысленно помолилась Таня»

      – Братья… – Леонид Романович сделал паузу, вспомнив, что правильнее было бы сказать иначе, и он добавил: – …и сестра. Помолимся перед началом нашей беседы.

      Все встали, новый руководитель произнес короткую, но высокопарную молитву, в которой были лишь сухие слова, без капли сердца. Таня молча послушала, не сумев выдавить из себя согласное «Аминь» на эту молитву. Она была рада, что никто не обратил внимание на ее молчание. Похоже, что присутствующие списали ее молчание на страх и были довольны произведенным эффектом.

      Таня отметила, что из двадцати братьев, входящих в церковный совет, на этой беседе никто не присутствовал. Следовало предположить, что братья, либо