Авиатор: назад в СССР 6. Михаил Дорин

не сразу нашёл что ответить. Однако, вспомнив, что он замполит, начал говорить фразами из лекций.

      Мне было проще всё это воспринимать, поскольку я знал, насколько сейчас в Союзе ограниченно говорят про Афганскую войну. Её предпочитают не замечать. Почему? Загадка для меня.

      Если бы получилось что-то изменить в истории, то отношение государства к своим воинам-интернационалистам стояло бы на одном из первых мест.

      Закинув газету в тумбочку и поставив на минимальный режим работы кондиционер, я лёг на кровать, о которой уже давно мечтал.

      – Серёга, а чего в гости не пошёл сегодня? – начал «драконить» меня Марик, когда я отвернулся к стенке и уже начал засыпать.

      – Тебя послать или сам заткнёшься? – устало проговорил я, не открывая глаз.

      – Силёнки кончились. Бывает! – усмехнулся Барсов. – Как она вообще? Хороша?

      – Марик, рот прикрыл и лёг спать, – громко сказал Валера, завидев, как я повернулся к проходу.

      – А что? Я же ни на что не намекаю, – оправдывался Марк, усмехаясь мне в лицо.

      – Не заткнёшься, зубы тебе посчитаю, Марик, – спокойно сказал я и снова отвернулся. – Но я, ни на что не намекаю.

      – Эх, брат! – подошёл он ближе, похлопывая меня по плечу. – Понимаю тебя. Не каждый день твоя девушка о твоих скрытых… связях узнаёт. Да ещё таких!

      Чего он несёт? Каких связях? Кто ему про Краснову рассказал?

      – Слушай, а ты не пробовал с двумя? – ехидно сказал Барсов, причём очень тихо, чтобы никто не слышал. – Давай, я тебе покажу как надо, а потом с Олей и второй уже самостоятельно. Дам тебе допуск к самостоятельному вылету! – заржал как конь Марик.

      Я из последних сил сдерживал себя. Локоть был готов в любую секунду стартануть прямым рейсом до его переносицы.

      – Ты замолчишь или нет? – сделал ему замечание Гусько. – В беседку сейчас отправлю, Марик.

      – Понял, молчу, – согласился Барсов. – Серый, а говорят эта журналистка не такая уж простая. Папа солидный. Ребёнок у неё есть. А мужа нет.

      У последней черты уже Марик стоит. Только пускай молчит! Не сдержусь ведь!

      – Заткнись, тебе говорю! – громко повторил Гусько.

      – Ладно-ладно! Серый, а не ты ли, случайно, обрюхатил Анютку? Чего тогда сбежал от неё?

      Ну, выпросил, белобрысый! Я резко отмахнулся локтем и попал прямо в скулу Марику. Спрыгнул с кровати и прямиком на этого говоруна. Чувствую, как сзади меня уже потащил назад Гусько, а перед собой вижу Валеру, который оттолкнул к выходу из комнаты Марика.

      – Серый, успокоился! – хлёстко всадил мне пощёчину Гаврюк, приводя меня в чувство.

      – Чего тут устроили, петухи?! Оба легли и, чтоб тихо у меня!

      Успокоился я быстро. Всё же, пощёчина была отрезвляющей. У Марика было небольшое покраснение на правой щеке, которое к завтрашнему дню будет иметь уже цвет синяка.

      – Псих ты, Родин. С тобой шутишь, а ты…

      Не успел договорить Барсов, как выхватил и свою пощёчину от Валеры.

      – Твоё счастье, что он не псих. Неуравновешенный