Гобелены Фьонавара (сборник). Гай Гэвриел Кей

И ничего к этим словам не прибавил. Так что Венец ждет здесь – ждет вещего сна.

      Кимберли вздрогнула. Неведомое чувство охватило ее; будто вся кровь ее пела, свидетельствуя о том, что слова покойного мага были истинным пророчеством. И она уже чувствовала, что на нее наваливается некое тяжкое новое бремя… «Пожалуй, это уж чересчур», – решила она и, с трудом оторвав взгляд от Венца, спросила:

      – А каковы были два других волшебных предмета?

      – Во-первых, конечно, Бальрат. Тот камень, что в кольце у тебя на руке.

      Ким поднесла руку к глазам. Пока они говорили, камень войны стал светиться ярче. Красное сияние, исходившее от него, как бы пульсировало.

      – Наверное, с ним Венец говорит, – пояснила Исанна. – Он всегда начинает здесь так ярко светиться. Я и держала их рядом друг с другом, пока не увидела во сне тебя с этим кольцом на пальце. С тех пор я знала, что грядет час камня войны, и боялась его пробуждающегося могущества, которое могло вызвать на свет такие силы, которые мне не сдержать. Вот почему я призвала ЭйлАвена и, связав его заклятием, приказала ему охранять этот камень. Я приказала ему это именем красного огня, что горит в чашечке цветка баннион…

      – Когда это было?

      – Да уж лет двадцать пять прошло, а может, и больше.

      – Но… ведь я тогда еще даже не родилась!

      – Я знаю, детка. Сперва мне привиделись твои родители – в самый первый день их знакомства. А потом уж я увидела и тебя – с Бальратом на пальце. Наш дар ясновидения в том и заключается, что мы спокойно перешагиваем порой через узелки и извивы нитей Времени, раскрывая спрятанные и затерянные среди них тайны. Это нелегкий дар, тяжкое могущество. Впрочем, ты и сама уже знаешь, что порой управлять им совершенно невозможно.

      Ким обеими руками откинула с лица густые каштановые волосы. Ее лоб пересекли сразу несколько морщин – свидетельства напряжения и тревоги; в ясных серых глазах появилось загнанное выражение.

      – Это я действительно уже знаю, – проговорила она задумчиво. – Хотя все время пытаюсь как-то с этим справиться. Но вот чего я совсем не могу… Я никак не пойму, зачем ты показала мне Венец Лайзен.

      – Неправда, – возразила Исанна. – Если не станешь ДУМАТЬ, то непременно это поймешь. Я показываю тебе Венец для того, что, возможно, именно тебе выпадет доля увидеть во сне, кому теперь предстоит носить его.

      Некоторое время обе молчали, потом Ким сказала:

      – Но мой дом не здесь, Исанна!

      – Между нашими мирами существует мост. Дитя мое, я ведь рассказываю тебе то, что ты и без меня уже знаешь.

      – В том-то и дело! Я начинаю понимать, кто я для вас такая! Я ведь видела то, что выткал для меня ЭйлАвен. Но я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не из вашего мира – ни по крови, ни по корням! Я даже почти не знаю, где они, его корни; во всяком случае, не знаю этого так, как это знаешь ты, и как, должно быть, знали все прочие Видящие Бреннина. Как же я должна… как я могу ХОТЯ БЫ осмелиться и назвать вслух того, кому предстоит носить