Майор Пронин против майора Роджерса. Лев Овалов

по ночам отлучается. Замок, смотрю, у тебя на двери купеческий, таким только амбары запирать, не доверяешь, видно, старушке. Ну, твоя квартира есть твоя квартира, в глазах Борецкой особенно следовало подчеркнуть неприкосновенность твоего жилища. Осмотрели мы дом, за исключением одной твоей комнаты, и ушли…

      – Позволь, – говорю я Коврову, – никуда я из дому не уходил. У меня еще племянник ночевал.

      Ковров так и подскочил на месте.

      – Какой племянник? Рассказываю…

      – Э-эх! – говорит Ковров. – Провели нас с тобой, опростоволосились! По всем подозрительным домам искали мы в ту ночь крупного агента иностранной разведки… Понял?

      – Вот сволочь, – говорю. – Племянник-то, значит…

      – Ругаться нечего, – говорит Ковров. – В другой раз умнее будем. Спрятали они в твоей комнате человека. Одного только не понимаю, ведь мы и шумели, и ходили, и разговаривали… Как ты не услышал?

      – И я не понимаю, – говорю. – Слышались мне сквозь сон голоса, только я так и не проснулся.

      – Может, опоили они тебя чем-нибудь? – спрашивает Ковров.

      – Не думаю, – говорю. – Ничего мы, кроме чая, не пили, а чай все трое пили одинаковый.

      – Кто там разберет, – говорит Ковров. – Ты все-таки чай пей там поаккуратнее. Постарайся как-нибудь незаметно отлить малость этого чая и принести к нам… Сумеешь?

      – Сумею, – говорю. – Теперь им меня провести не удастся.

      – Только, смотри, вида не подавай, будто ты что-нибудь подозреваешь, – продолжает Ковров. – Не заметил, племянник никаких бумаг или оружия не привез?

      Пожал я плечами, покачал головой…

      – Привез, – говорю. – Лепешки да сало.

      – Не говори так, – объясняет Ковров. – Они военное выступление в Петрограде готовят. Дело не шуточное! Иностранные разведчики не зря через фронт перебираются. У заговорщиков и план есть, и с белогвардейцами они в переписке! Это, брат, война…

      Выдвигает он из стола ящик, достает булку, подает мне.

      – Мать честная! – восклицаю я. – Булка!

      – Да, – подтверждает Ковров усмехаясь. – Нашлись филантропы! Вчера из одного консульства целую сотню прислали в детский дом…

      – Ну и что же? – спрашиваю я.

      – А как ты думаешь, что может быть в такой булке? – в свою очередь спрашивает меня Ковров.

      – А мы посмотрим, – говорю я, угадывая намек Коврова, и разламываю булку пополам, предполагая что-нибудь в ней найти. Но увы, это оказывается самая обыкновенная булка! На всякий случай выковырял я из одной половинки мякиш, но, кроме мякиша, так ничего и не нашел.

      – Ничего, – разочарованно произношу я и вопросительно взглядываю на Коврова. – Ты как думаешь?

      Ковров берет в руки выпотрошенную половинку, осторожно отгибает поджаристую корочку, и я вижу несколько небольших продолговатых предметов, лежащих под корочкой, точно бобы в стручке.

      – Что это? – спрашиваю.

      – А капсюли для гранат, – объясняет Ковров. –