Майор Пронин против майора Роджерса. Лев Овалов

часть предупредите, – попросил я. – Чтобы в случае чего мог я к ним обратиться…

      Затем зашел к знакомому уже мне жильцу, попросил опять известить меня, когда масло привезут. Тот действительно очень аккуратно перед самыми святками позвонил мне, и я встретился с Афанасьевым уже как старый покупатель, купил масла и опять отнес его Железновым.

      – Напрасно вы о нас так беспокоитесь, Иван Николаевич, – говорит Зинаида Павловна и смущается.

      – Люди свои, сочтемся, – отвечаю. – Я вот в деревню ехать собираюсь, отпустите со мной Виктора? Чего ему каникулы в городе проводить?

      – Да уж не знаю, как быть, – говорит Зинаида Павловна. – Я бы и отпустила, да ведь вы человек занятый, куда такая обуза?

      – А он мне помогать будет, – шучу в ответ. – Пускай с жизнью знакомится.

      Тут Виктор сам подходит ко мне и шепотом, чтобы мать не слышала, спрашивает:

      – Дело?

      – Да, – говорю.

      – Все то же? – спрашивает.

      – Да.

      Бросился он к матери, обнимает ее, тормошит.

      – Мамочка, дорогая! – кричит. – Отпусти меня с Иваном Николаевичем. Весь год буду потом лучше всех учиться! На недельку только… Отпусти, честное слово!

      Отпустила Зинаида Павловна со мной сына, конечно, и мы в тот же день, не дожидаясь Афанасьева, выехали псковским поездом из Петрограда.

      Взял я с собой ружье, лыжи… Охотники!

      Виктор едет – ликует.

      – Вырасту, тоже чекистом стану, – говорит.

      – А вот мы это сейчас выясним, – отвечаю. – Что я делами занят – это естественно, но вот откуда ты взял, что я все одним и тем же делом занимаюсь?

      – А очень просто, – говорит Виктор. – Носишь ты нам масло, и масло это какое-то не петроградское, вот я и решил, что ты все в одно место ездишь.

      – Догадливый! – смеюсь я.

      – А что мы там делать будем? – спрашивает Виктор.

      – Где – “там”?

      – А куда едем.

      – Гулять, – говорю.

      Смотрю – обиделся мальчишка, надулся как мышь на крупу.

      – Ты чего? – спрашиваю.

      – А может, ты меня в самом деле гулять везешь? – бурчит он. – Так я могу и один обратно вернуться.

      – Ладно, спи, чекист, – говорю ему. – Там будет видно. Утро вечера мудренее.

      Вылезли мы с ним где надо, наняли лошадь, поехали в Соловьевку, остановились у одного местного коммуниста, известного нам в Петрограде человека.

      Предупредил я нашего хозяина:

      – Говорите, что приехал к вам в гости родственник с братом.

      Даю Виктору лыжи.

      – Гуляй, – говорю.

      – А дело? – спрашивает он.

      – Гуляй, – повторяю, – и никаких вопросов.

      – Да что ты, смеешься, что ли, надо мной? – возражает Виктор. – Я бы, может, не поехал гулять!

      Рассердился я даже на него.

      – Сказано – гуляй, и гуляй. Будешь еще у меня рассуждать! Я серьезно говорю: это тебе военное задание. Гуляй, и вся