Три стороны одной медали. Елена Трифонова

буду высиживать на диване для посетителей.

      – Михаил Евгеньевич у себя? – мило улыбаюсь я в ее наглое лицо.

      – Да –а, у себя. Я доложу.

      – Я сама о себе доложу. – Прохожу мимо нее прямо в кабинет и закрываю дверь.

      Миша стоит застегивает ремень, вот же скотина. Очень хочется его сейчас ударить, колотить кулаками прямо в грудь, чтобы ему стало так же больно, как и мне. Но к чему все эти истерики? Его это только повеселит. Скажет: «Лена, это ничего не значит. Просто подвернулась, мужчины полигамны». Сволочь. Буду действовать хитрее, но не факт, что умнее. Подхожу к нему ближе, ставлю сумку на кресло, он оборачивается, засовывает руки в карманы брюк и молча смотрит на меня.

      – И как? – не справляюсь с эмоциями, хочу врезать по его щеке и себе заодно, чтобы лучше держаться. Выпрямляю спину и поднимаю подбородок еще выше.

      – Я завтра уезжаю в командировку, на неделю, в Швейцарию. – игнорирует мой вопрос, оно и к лучшему.

      –Ты просто уедешь, ничего не объяснив? – черт, не могу остановиться. Обида жжет изнутри и все прорывается. Он посмотрел на меня, пытаясь сделать безразличный вид, но в глазах читалось беспокойство.

      –Да. – одевает пиджак, поправляет манжеты, – Ты на машине или тебя подвезти?

      – На машине, сама доберусь. – Беру сумку со стула, разворачиваюсь и ухожу. Я в бешенстве, что за мужчина! Как можно быть таким холодным и равнодушным. Скотина. Ненавижу.

      Сажусь в машину и еду в галерею, дома снова видеть его равнодушие второй раз за сутки это слишком. Переночую в студии, так будет лучше.

      Стою смотрю в панорамное окно, думала сон придет быстро, устала, но от пережитого стресса адреналин не дает успокоиться. От звонка в дверь слегка дергаюсь, неожиданно поздно, пол второго ночи. Михаил опомнился и решил перед отъездом все-таки прояснить ситуацию. Открываю дверь, передо мной стоит Максим Ржевский собственной персоной. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы созрел план отмщения в моем воспаленном мозгу. Глаз за глаз, только мужчине это больнее принимать, чем женщине, он собственник.

      Максим переступает порог, я не собираюсь отступать, смотрю ему в глаза. Он закрывает дверь. Стоит слишком близко, возбуждающе близко, адреналин бьет в голову, поднимаю подбородок выше, и он, наконец, целует меня, глубоко, страстно, так что я начинаю задыхаться. План приведен в действие, отступать нельзя. Обхватываю его шею руками и притягиваю к себе ближе, хочу больше, хочу глубже. Слышу, как он расстёгивает ремень, молнию и шелест фольгированной упаковки от презерватива вырывает меня из безумной неги, и я широко распахиваю глаза. Боже мой, что я творю?! Что с тобой, Елена, ты кто такая вообще?! Надо это остановить пока не поздно. Смотрю на Ржевского, голубые глаза потемнели от возбуждения, теперь напоминают грозовые облака, закрываю глаза. Открываю, нет, это не видение. Максим без футболки, джинсы расстегнуты. Смотрю на него заворожённым взглядом. Он такой красивый, невозможно оторвать взор.

      – К черту, – шепчу