Семирамида. Михаил Ишков

стремительный Тигр. На его берегу – как раз в направлении на солнце, на скалистом уступе высился древний Ашшур. Тень от его стен, крепостных башен и храмов-дворцов покрывала все Междуречье, вплоть до гор на востоке и моря на западе. Даже ночью нельзя было спрятаться от этой тени, она наползала внезапно, по мановению руки главного разбойника Салманасара[5]. Старик бросил взгляд в сторону царской колесницы, куда забрался атаман – по-видимому, этот головорез не последний в своре Салманасара, и его слово имеет такую же цену, как и обещание ветра не рушить хижины.

      Не поворачивая головы, старик предупредил:

      – Он – ассириец, Шами, и, по-видимому, из знатных. Никто не знает, что у него на уме. Ты в его руках, и он может поступить с тобой, как ему вздумается.

      – Он обещал взять меня в жены! – упрямо повторила девушка.

      – Тебе хочется верить в чудо. Эта вера обманчива. Чудо, как степной мираж, сколько ни гонись, догнать нельзя. На слово ассирийца нельзя положиться даже в том случае, когда он требует – отдай добром, а то хуже будет. Обрати внимание, его воины окружили моих людей, они скрывают имя господина. Они все клятвопреступники, грубые и похотливые ослы. К тому же неизвестно, нужна ли ему жена? Значит, тебя ждет участь наложницы, для дочери вавилонского царя – это неслыханный позор.

      – Он сказал, что готов жениться на мне.

      – Может, так, а может, и нет. Кто знает наверняка?

      – Как же сделать, чтобы наверняка?

      – Надо известить твоего отца. Я готов рискнуть своей жизнью, Шами, но я стар. Меня догонят.

      – Может, мне самой попробовать? Это отличный скакун.

      – Жеребец хорош, только, боюсь, стоит ему услышать свист хозяина, и он тут же повернет назад. К тому же твое бегство ничего не изменит. Ты, как говорится, уже побывала «в его руках». Если ты вернешься в Вавилон, тебя унизят.

      – Что же делать?

      – Не знаю, но отца известить надо. По крайней мере, он пожалуется Салманасару. – Ардис некоторое время размышлял, потом добавил: – Я знаю наездника, которого эти разбойники не догонят.

      – Кто?

      – Партатуи-Буря.

      – Это тот, что не сводит с меня глаз?

      – Когда ты поблизости, его глаза не в его власти.

      – Ладно, о глазах потом, – коротко ответила Шами. – Пусть будет Буря.

      Ардис добавил:

      – Он сообщит твоему отцу, что нас захватили в плен.

      – Ни в коем случае!

      – То есть?

      Шами глянула в сторону Одноглазого, бросила взгляд влево, вправо, потом, не разжимая губ, предупредила:

      – Пусть Буря донесет до отца радостную весть.

      – Послушай, Шами…

      – Нет, Ардис, это ты послушай.

      Одноглазый встрепенулся, задергал головой. Его взгляд задержался на Ардисе. Тот успел сузить глаза и притвориться околдованным дремой. Шами с сонным равнодушием разглядывала степь. Одноглазый некоторое время отчаянно боролся со сном – его веко заметно подергивалось, – наконец око закрылось, и он нехотя, не без усилия, отвернулся.

      Старик

5

Салманасар III (Шульмануашаред – на аккадском языке «приветствие первенцу») – сын Ашшурнацирапала II. Совершил 32 военных похода и привел свое царство к пику могущества. Воевал в Анатолии за обладание месторождений железа, с урартскими царями Араму и Сардури, в Сирии сначала разгромил северосирийский союз, а затем южносирийский во главе с Дамаском.